Неблагонадежный

• Текст:
  9 июля 2025
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

Считай барашек, чтобы заснуть

Как появилась серия книг «Тест»? Каких-то особенных задумок не было, просто во мне в какой-то момент проснулся писатель. И писать я начал даже не эти рассказы, а просто чего-то там, что до сих пор не издано, какие-то автобиографические истории, анекдоты, заметки. А потом в моей жизни случилось событие, которое я пытаюсь забыть, как страшный сон – конкурс на пост главного архитектора Екатеринбурга. История началась, когда мне позвонили из администрации города и сказали, что меня хочет видеть вице-мэр по капитальному строительству. Я запаниковал. Что я такого натворил, что меня вызывает второе лицо нашего, всеми любимого города? Ну, раз вызвали, надо идти, с властью не шутят. Пришел, значит, я в кабинет этого высокого чиновника, он сел напротив меня, и сходу спросил: «Хочешь быть главным архитектором города?» Я вообще не ожидал такого поворота, говорю: «Почему я? В чем я провинился?» А он мне говорит, что меняется команда Главархитектуры и нужен новый главный архитектор города. Я говорю: «Это, конечно, лестно, я всегда хотел быть главнее всех архитекторов, но все же, почему я-то! Образование у меня хоть и архитектурное, но в городе-то я нигде не нагрешил. Есть же много других достойных кандидатур». Я начал называть имена этих кандидатур, а он в ответ говорит: «Эдуард, они все уже отказались». «Вот как, очень интересно, – говорю я, – но так сразу я не могу Вам ничего сказать, мне надо с женой посоветоваться»; а про себя подумал: «Оборзел я вконец».

У меня тогда был, так называемый, кризис среднего возраста, только-только стукнуло 40 лет. И я думал, что может я вообще чем-то не тем занимаюсь? Мои однокурсники по архитектурному уже домов понастроили в центре города, а я так архитектором и не стал, какие-то книжки издаю, искусством никому не нужным занимаюсь. В конечном итоге, я ушел думать и первым делом, как вышел за пределы здания администрации, начал звонить тем самым архитекторам, которых я перечислял, спрашивал: «Почему я?» И один человек раскололся: «Это я тебя сдал». На что я ему отвечаю: «А почему не другой Ваш товарищ?» «Мы все посовещались, и подумали, что ты вроде бы архитектор, и мы тоже архитекторы, ты вроде бы с нами дружишь, и мы вроде как тебя любим, но при этом у тебя нет никаких личных градостроительных интересов, а мы все сплошь в интересах. Нам нужен такой главный архитектор, который был бы своим, но не конкурентом нам». С этого все началось.

Потом были еще встречи в администрации и еще, напряжение нарастало, и чтобы как-то успокоиться, я начал писать. Начал представлять себе, что если вдруг я действительно займу этот пост, что я бы сделал в первую очередь, что во вторую и так далее. По телевизору постоянно говорили о взятках которые берут чиновники, а я даже не знаю как это делать (смеется). Подумал, что надо же еще как-то войти в историю города, и начал размышлять, что бы такого я построил о чем бы говорили спустя 100 или даже 300 лет после моего ухода.

Урбанистические сны, 2014

Всё это вылилось в мою первую книжку «Урбанистические сны» – чтобы никому не показалось что я сумасшедший, я облёк это в сновидения будущего главного архитектора. Это была своего рода рефлексия, с одной стороны я пытался представить себе новую жизнь, с другой стороны написать рассказ и разобраться, кто я вообще такой – архитектор, издатель, художник, бизнесмен, или может даже писатель. В какой-то момент мне позвонил мой старый знакомый и предложил поужинать. Я согласился, и между первым и вторым блюдом он сказал, что его выбрали главным архитектором. Я сначала расстроился, распереживался пуще прежнего. «Как же так я проиграл конкурс на главного архитектора, я же лучше всех, я же хороший, добрый, я хотел город лучше сделать и почти на зарплату чиновничью согласился». А знакомый мне отвечает: «Они сказали что ты неблагонадежный». «Чего?» – возмутился я, какой еще неблагонадежный! Я вообще-то командный игрок, в баскетбол в детстве играл, в футбол и все такое. Полез в словарь Даля разобраться в том, что имел в виду вице-мэр, и выяснил, что слово «неблагонадежный» в русском языке чаще всего применяется к человеку не лояльному к власти. «Какая мудрая у нас власть», – подумал я. Ведь так и есть, я не доверяю никакой власти, кроме власти моего сердца над моим разумом, ну типа интуиции.

В общем, я собрался, выдохнул и решил – все, что я написал, надо издать, надо как-то подвести итог всех своих терзаний, нервных срывов и несбывшихся мечт. В моей первой книге «Урбанистические сны» представлена как бы изнанка реальности, которая и не могла ей стать в отношении ко мне. Я долго думал, стоит ли вообще издавать эту книгу, кому вообще нужен мой кризис среднего возраста. Короче, была – не была, подумал я, и издал. В конце концов, хуже «неблагонадежного» я уже не стану.

На обложке изображены барашки, потому что счет барашек помогает заснуть. Я хоть и выдавал все это за сны, но в действительности постоянно не высыпался, и чтобы заснуть иногда считал барашек. Дизайн книги очень простой, технические характеристики еще проще, все издавалось за личный счет. Сами подумайте, кто под это подпишется кроме самого писателя. Книга была принята публикой на ура, даже рецензии писались в разных медиа, что, конечно, подстегнуло моего внутреннего писателя.

Zодчий не против…

Я почувствовал свою безнаказанность и в ближайшие полгода написал еще одну книгу – «Zодчий против. Продолжение следует…». В ней я вывел образ первого архитектора-супергероя, который борется с продажными архитекторами, циничными девелоперами и бездарными строителями. Эта книга, пожалуй, самая скандальная в моей небольшой писательской карьере, так как в ней иносказательно описывается не только сам Екатеринбург, но и проекты современных екатеринбургских архитекторов, имена которых хоть и облечены в вымышленных персонажей, но в действительности имеют прямые отсылки к реальным людям. Мне даже самому в какой-то момент стало страшно от сказанного в книге, поэтому я самого себя спрятал за псевдонимом Рейчел Валентайн. Моя жена как-то сказала, что если бы она жила в Англии, то хотела бы, чтобы ее называли Рэйчел. А так как Рэйчел возлюбленная главного героя, появилась фамилия Валентайн – валентинка с английского.

После презентации этой книги ко мне подошел один очень уважаемый архитектор и сказал: «Спасибо, Эдуард, Вы сказали все то, что я сам не решался сказать».

В первой главе книги про супергероя Zодчего кратко описывается путь его становления, это моя любимая глава. Сейчас я время от времени пишу как бы приквел к вышедшей книге, где акцент уже поставлен не на архитектуре и архитекторах, а на мальчике, который в детстве потерял своих родителей, воспитывался в детдоме, учился говорить, рисовать, мальчике, который ищет себя и открывает мир. Получается увлекательная история о выборе профессии, о вечных ценностях, немного автобиографическая, а главное о любви. Сегодня эта тема интересует меня больше, чем форма и функция в архитектуре. Надеюсь, что эту историю когда-нибудь прочитает какой-нибудь режиссер и снимет по ней фильм, может и меня в массовку позовут или предложат сыграть какого-нибудь архитектурного злодея. 

Задумана ещё и третья книга про Zодчего, она о том, что нас ждет в будущем. Я где-то услышал, что к 2045 году изобретут таблетку бессмертия, и задумался, нужна ли бессмертным архитектура? Что значит жить вечно? Пока у меня один ответ – вечная жизнь это вечное ожидание смерти. Как-то некомфортно пока от этого. Короче, следите за новостями…

Между «Ж» и «П»

Так вот, когда мой знакомый стал главным архитектором Екатеринбурга, его неформальная инаугурация прошла как раз на презентации моей книги «Урбанистические сны», и он предложил мне место в Градостроительном совете города. Оказывается, неблагонадежным туда не запрещено входить (смеется). Я подумал, что это прикольно, два раза в месяц ходить в башню администрации, обсуждать будущее города и, возможно, даже как-то влиять на ход событий. Но не тут-то было. Когда я первый раз пришел на Совет, то понял, что попал в какую-то фарс-комедию. Вроде бы там сидят большие серьезные дядьки-архитекторы, многие из них с бородами старше меня самого, и обсуждают какую-то ну уж очень плохую архитектуру, да что плохую, полную хрень, которую вообще лучше не показывать никому, потому что стыдно должно быть. Но, как сказал мне мой сосед по даче: «Стыдно, Эдуард, может быть только человеку талантливому». «Вот я попал!», – подумал я, но было уже поздно. И при всем моем архитектурном бэкграунде, при всей моей насмотренности я должен был посещать все эти мероприятия, посвященные так называемой современной архитектуре Екатеринбурга.

Уже после первого заседания я понял, что моему внутреннему писателю дали второй шанс – почти каждый Градсовет лег в основу моего нового рассказа. Я тут же публиковал эти рассказы на своих страницах в соцсетях, буквально на следующий день, но были и те, что выходили в свет уже к вечеру того же дня. Некоторые мои посты охотно цитировали ведущие новостные порталы города, представляя их как отчеты о прошедшем собрании от Эдуарда Кубенского. Сейчас их, наверное, все еще можно найти в сети. Пришла слава какая-то, количество подписчиков увеличилось. Какие-то советы я, конечно, пропускал из-за своей занятости, но вместо меня туда ходил мой пес –черный лабрадор Фрэнк, названный так в честь выдающегося американского архитектора Фрэнка Ллойда Райта – про это есть рассказ, где мой друг комментирует проект Нормана Фостера для Русской медной компании. Жаль только, что Фостер не прислушался к Фрэнку и не учел замечания при строительстве своего «ананаса» в нашем, всеми любимом городе.

После завершения работы очередной сессии Градсовета, я собрал все рассказы, написанные по его итогам, в книгу «Урбанистические бдения». Назвал я ее так, потому что это уже не сны, а самая что ни на есть реальность. И если книгу «Урбанистические сны» в народе прозвали доброй книгой Кубенского, то «Урбанистические бдения» сразу окрестили злой. В этот раз получились рассказы, словно выблеванные мною. Все мое нутро было против того, что происходило на заседаниях.

Примерно в это же время я узнал, что на Урале растут орхидеи. Этот факт потряс меня до глубины души, и не отпускает до сих пор. Чтобы как-то скрасить повествование злой книги, я разместил на ее обложке акварельный гербарий главной уральской орхидеи – Венерин башмачек, а на титулах между рассказами – графические изображения остальных, произрастающих в наших краях, цветов.

Презентация книги была назначена мной в большом зале ресторана, который находится на верхнем этаже торгового центра «Пассаж». Это сознательный выбор локации, во-первых, потому что перед «Пассажем» к тому времени уже «выросли» мои орхидеи на железных стеллах, во-вторых, потому что здание этого торгового центра не нравится большинству прогрессивной общественности Екатеринбурга, в-третьих, потому что зал ресторана находится ровно за буквами «АССА», составляющими основу названия торгового центра, и из него через стеклянные боковые стены видно только две буквы: «Ж» и «П».

Нужно говорить только правду

Вообще, переживание сороколетия прошло довольно бурно для меня. Чего я только не делал, чтобы успеть высказаться, зафиксировать себя в истории, определить вектор своего движения по жизни.

Например, «Кладбище домов», которое было сделано как художественная радикальная акция по сносу старинных зданий, за что я попал в черный список девелоперов, администрации города и других неравнодушных граждан. Как позже выяснится, этих черных списков с моим именем оказалось очень много, и не только в Екатеринбурге. У екатеринбургских девелоперов в черный список я попал после интервью для 66.ru, где я пытался языком бизнеса объяснить горожанам, что если представлять город как большую компанию, то мы, как горожане, являемся ее акционерами, и если какой-то дом признали памятником, то он является собственностью не только его юридического владельца, но и нас как горожан-акционеров. Представьте, в Париже снесли Эйфелеву башню, в городе автоматически станет меньше туристов, а значит и парижане станут беднее. Так я пытался объяснить всем, что надо вести диалог между теми, кто строит город будущего и теми, кто защищает город прошлого. Короче, о чем бы люди не говорили, они всегда говорят о деньгах. Не помню, кто это сказал, но мой жизненный опыт с каждым годом подтверждает правоту этого высказывания.

Кадбище домов, г. Екатеринбург, 2012 г. Фото из книги «Идеи • Люди • KuKuDesign»

Вообще, лучше говорить только правду, какой бы горькой она не была. Правда способна выявить человека с хорошим воспитанием среди людей с плохим воспитанием. Человек с хорошим воспитанием никогда не обидится на критику в его адрес, а сделает выводы и исправит свои ошибки, а тот, кто в ответ начнет тебе хамить, не заслуживает дальнейшего внимания. Да и просто для здоровья полезней говорить правду, а то бывает накопят люди в себе негатива, а потом взрываются от небольшой искры.

Еще немного

Где есть две книги, должна быть и третья. Так родился третий том моих урбанистических переживаний. Кризис среднего возраста рассосался в литературе. Уж не знаю, есть ли у меня талант писателя, но некоторые все же отмечали художественную ценность моего слога и даже сравнивали его с какими-то мировыми образцами (смеется). Может они мне и льстили, но я был рад обманываться. Мое окружение разделилось на друзей и врагов. Я не сожалею об этом, все стало только яснее.

Третья книга получила название «Урбанистические сморы». Она была написана после моего увольнения из Градсовета, которое стало отдельным событием моей жизни. На одном из закрытых заседаний этого высокого собрания, которое было посвящено обсуждению Храма Святой Екатерины, в народе прозванного «Храм-на-воде», после того как модератор сказал слова: «А теперь я передаю слово инвесторам храма», я имел неосторожность спросить: «Во что инвестирует инвестор?» Это мое замечание обратило на меня внимание всех членов Градсовета, и, видимо, мое увольнение из него было единогласным. Позже этот орган совсем ликвидировали. Не зря, получается, я рассказики-то писал (смеется).

Мой уход из Градсовета высвободил мне время и дал возможность говорить, что я думаю, в полном объеме, но к тому времени писать каверзы про архитекторов мне уже изрядно надоело. Это превратилось в, своего рода, мучение. Так возникло название третьей урбанистической книги – «Урбанистические сморы». Сморы – это такое самодельное пирожное, которое американские пионеры готовят на костре перед отходом ко сну, они кладут между двумя печеньями зефир, протыкают все это палочкой и медленно жарят на огне, в то время как воспитатели зовут их спать, скауты снова и снова говорят – «some more», что означает «еще немного», и от сокращения этой фразы позднее возникло название пирожного – сморы. Так и в книге «Урбанистические сморы» хотелось еще немного добавить к первым двум книгам и покончить уже с этим.

Подытоживая пройденный трехтомный путь, хочется добавить, что не надо рассматривать эти книги с точки зрения книжного и литературного качества, это скорее дневники автора, который не видит себе жизнь без эстетики, пытаясь каждое свое действие превратить в художественный акт.

Литература-дура дышит, архитектура-дура нет

Завершив все свои урбанистические рассказы, я решил попробовать себя в большой форме, а именно написать роман, над которым время от времени работаю и сейчас. Он фрагментами автобиографический, чуток фантастический, полон драматизма, и в конце, как и полагается в большой литературе, все умирают. Но об этом пока рассказывать рано, могу лишь озвучить рабочее название – «Радуга прощения».

Радуга прощения, г. Екатеринбург, 2014. Иллюстрация из книги «Идеи • Люди • KuKuDesign»

В 2020 году в моей жизни произошло еще одно событие – фестиваль «Зодчество», где я стал куратором. При подготовке фестиваля я опять столкнулся с какой-то комедийной ситуацией с одной стороны, и сложной финансовой ситуацией, вызванной всемирной пандемией, с другой. Но так как это моя реальная жизнь, и опыт ее проживания я уже накопил изрядный, мне снова пришлось обратиться к литературе. Перефразируя одного моего знакомого поэта, можно сказать: «Литература-дура дышит, архитектура-дура нет». До сих пор многие архитекторы вспоминают тот год «Зодчества» как самое чистое и светлое событие в их творческой жизни.

Все началось в узбекском кафе, где я заказал на обед плов и Боржоми. Перед тем как мне принесли блюда, мне подали приборы и, вертя в руках вилку, я обнаружил на ней стертое слово компании производителя, которое я прочитал как «eternity», что в переводе с английского означает «вечность». Родился манифест и проект фестиваля, с которыми я выиграл конкурс кураторов. Но это было только начало, романтическое начало. После начались будни, суровые будни куратора, пережить которые можно только писателю.

Книга «Вечность» состоит из рассказов, пошагово описывающих мою кураторскую работу. Её подзаголовок звучит как «кураторам на смех», так что если вы решитесь стать куратором чего-либо, обязательно прочитайте ее, чтобы не повторять моих ошибок или вообще не лезть в это дело, здоровее будете. У этой книги есть еще неизданное продолжение «ЧелоВечность», насчитывающее более десяти рассказов продолжающих историю, которую я, наверное, когда-нибудь издам в своем полном собрании произведений, а пока их можно поискать на моих страницах в соцсетях.

Быть романтиком не так уж и плохо

По натуре я романтик, но я уверен в том, что все, что описано в моих снах рано или поздно сбудется. Может и не все, но именно в том направлении, которое я описываю. Можете считать меня предсказателем. У Екатеринбурга просто нет другого выбора, если он не будет вести себя так, как описано в моих урбанистических снах, то он просто перестанет существовать.

Слово «романтик» происходит от латинского «romanus» – житель Рима (с итал. Roma), то есть римлянин, гражданин Рима, свободный человек великого города.

В одном из своих рассказов я предлагаю вынести железную дорогу из Екатеринбурга, которая сейчас разобщает прилегающие жилые районы, на месте вокзала сделать музей, как это есть в Париже, и построить два новых ЖД вокзала – один между Уралмашем и Верхней Пышмой, второй между Уктусом и аэропортом. По линии между этими двумя вокзалами уже идет ветка метро, и если достроить одну станцию до Верхней Пышмы, вторую до Уктуса, то получится, что эти два вокзала соединятся еще и подземной железной дорогой. А железную дорогу, которая проходит по городу, превратить в парк наподобие Нью-Йоркского Хай-Лайн.

Зеленая миля, г. Екатеринбург, 2013. Иллюстрация из книги «Идеи • Люди • KuKuDesign»

А все набережные Исети превратить, наконец, в пешеходный маршрут, ведь у нас уникальная ситуация, мы можем пройти по городу не пересекаясь ни с одной машиной. Когда я впервые высказал эти идеи мне сказали, что я сошел с ума, что это невозможно, но через какое-то время, ко мне подошел тот самый человек, который мне предлагал стать главным архитектором города и сказал: «Мы тут все подумали, посовещались и посчитали, Эдуард. Все, что ты предлагаешь – реально, более того, даже выгодно!» То есть заинтересованные люди, наконец-то, прочитали мои книги, обсудили все между собой и, наверное, начали выстраивать планы. Эх, дожить бы до этих прекрасных времен!

«У этого города нету "сегодня", только "завтра" и "вчера"»

Меня постоянно спрашивают, какие новые дома в Екатеринбурге мне нравятся. Мне ничего не нравится в современном Екатеринбурге, и я уже даже устал отвечать на эти вопросы. Возможно человечество и спасет город, но человека может спасти только деревня. Город всегда будет хуже деревни – вот вам мой ответ. Но у Екатеринбурга есть все шансы стать красивым и удобным городом. Екатеринбург находится в центре материка, здесь никогда не было никаких войн, здесь нет землетрясений, прекрасный климат, даже орхидеи здесь растут и времена года не надоедают. Смотря на то, как развивается мировая архитектура, я понимаю, что, как ни крути, мы здесь находимся в глубокой провинции. Мне кажется, слова Маяковского «У этого города нету "сегодня", только "завтра" и "вчера"» определяют его идентичность. Екатеринбург как постоянная строительная площадка, где можно прийти в любой момент, снести все, что не нравится или устарело, сказать: «Будем строить в два раза выше», и фигачить все заново.

Мы все пытаемся найти свою идентичность в конструктивизме. Может это и правильное нащупывание, потому что конструктивизм – это архитектура переходного периода, периода, когда думали, что люди воспитают новых детей, детей коммунизма, и потом эти дети будут строить дворцы, дворцы коммунизма на века. Но мы так и продолжаем строить дома переходного периода, сначала конструктивистские, потом модернисткие, сейчас вот это вот всё… Мы живем в городе, который постоянно находится в переходном периоде. Город переходного периода, если хотите. Город надежд. Может в этом и есть его идентичность.

А можно и другую идентичность сделать. Взять и превратить Екатеринбург, например, в самый тихий город планеты, отключить интернет, может даже электричество, чтобы люди сюда приезжали отдохнуть. Тишина – машины не ездят, трамваи не ходят, все заросло как в фильме «Я легенда». Такая гигантская съемочная площадка. Руина, город-руина. Позвонить ты никому не можешь, в соцсетях не залипнешь. И ведь на самом деле такого города на планете нет. А если говорить про руины, то вообще многие города становятся великими, только когда превращаются в руины. Конечно, там продолжают жить коренные жители, но туристов гораздо больше.

Давайте сделаем из Екатеринбурга руину, и начать предлагаю с того чтобы сделать его новым Римом.

• Редактор:Меркурьева Дарья