Творчество М.Д. Быковского и развитие архитектурного стиля

• Текст:
  25 января 2019
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

Взгляды Быковского 1830-х годов представляют его последовательным сторонником романтизма. Несколько иное положение наблюдается в реальной творческой практике зодчего того же десятилетия. В нем сосуществуют, противостоя и одновременно дополняя друг друга, классицизм и романтизм. В 1860-е годы соотношение воззрений на архитектуру и проектной практики несколько иное. Взгляды Быковского на архитектуру соответствуют второй фазе развития эклектики — историзму. Но в своей архитектурной деятельности зодчий остается представителем романтизма <…>.

О том, как развивалось творчество зодчего в 1820-е годы и что пред­ставляли собой первые проекты Быковского, остается только гадать. Пока обнаружить их не удалось. В проектах 1830-х годов представлены обе тенденции: традиционная классицистическая и новая романтическая, причем в классицистических проектах классицизм предстает сильно трансформированным, заметно отличным от работ учителя и того, что обычно ассоциируется с зодчеством послепожарной Москвы. Важно и другое. На примере проектирования общественных и жилых зданий в городах можно проследить логику эволюции, процесс переосмысления характерных для классицизма приемов и композиционных схем и пре­вращения их в ходе развивающегося естественно-исторически архитек­турного процесса в качественно новый феномен.

Архитектура романтизма, как и любого другого периода, выражает свойственное ей конкретно-историческое содержание не только в формально-стилевых закономерностях, но в равной мере и в функциональных пространственно-планировочных структурах. Взаимосвязанное рассмотрение этих трех аспектов поможет лучше понять особенности деятельности зодчего и соотнести их с временем, которое представлял своим творчеством Быковский.

Начать хочется с вопроса о соотношении содержательной и функциональной сторон архитектуры романтизма, о том, как содержательность реализует и выражает себя через функциональность. В архитектуре общезначимые социально-этические ценности и особенно мироощущение определенного периода столь же последовательно, как стилевая система, представляют комплекс зданий определенного назначения, тех, которые по справедливости можно причислить к ведущим архитектурным жанрам. Применительно к данному случаю употребление термина жанр кажется целесообразнее привычно используемых в архитектуроведении терминов: тип, назначение, функция (функциональное назначение) здания. Все перечисленные понятия несколько уже понятия жанр. С ними не ассоциируется представление о культурно-историческом кон­тексте, тот содержательно-социологический смысл, который позволяет соотнести утилитарную функцию зданий с функцией идейно-художественной.

Слово жанр употребляется именно в таком расширительном смысле. Учитывается связь широко, в социальном плане понятой функции с ми­ровоззренческими и художественными категориями и как следствие — место определенного типа зданий в системе иерархии архитектурных жанров.

Такой подход, позволяя острее ощутить динамику и неоднородность архитектурного процесса, заставляет почувствовать, что сложение нового явления не идет равномерно. Оно распространяется не сразу и не везде, а зарождается и ранее всего находит выражение в типах зданий, функция которых оказывается особенно тесно соотнесенной с определенными умонастроениями, связанными с наиболее животрепещущими социальными и духовными потребностями общества, и только позже, в пору полной его зрелости, хотя далеко не всегда, распространяется на все типы зданий.

Корни подобного положения кроются в неоднородности и многосоставности общественного сознания. Возникновение новых духовных ценностей и представлений не влечет за собой одномоментного и полного вытеснения прежних. Развитие культуры и искусства не идет однонаправленно. Разные их области развиваются разными темпами. Подобно индивидуальному, общественное сознание гетерогенно. В нем в сложном единстве и взаимодействии бытуют разновременные пласты сознания. Наконец, существует неоднородность стадиально однотипных архитектурных течений, существующих в рамках культуры одного типа.

Многоплановость культуры, ее противоречивое единство и внутреннюю сложность представляют разные типы зданий. Даже оставляя в стороне явления, условно говоря, внестилевые (сельскую крестьянскую и городскую народную архитектуру), нельзя не заметить, что представ­ление о зодчестве определенного периода существенно изменится в за­висимости от того, с какими типами зданий будет соотноситься схема стилевого развития: с храмами, палаццо, королевскими резиденциями, со столичными или провинциальными их разновидностями, не говоря уже о городской рядовой застройке. Зависимость между стилем и жанром (разные архитектурные жанры часто представляют в хронологически единый отрезок времени разные стили и, следовательно, разные стадии развития архитектуры) особенно велика в переходные периоды, тем более, если они совпадают с переломом эпохального масштаба, скажем, от средневековья к Новому времени. Готика в храмовом зодчестве ряда стран Европы, например, в Испании, сохраняет жизнеспособность не только в XVI, но и в XVII в. Сменяет ее, как правило, не Ренессанс, а барокко. Нередко готика и барокко образуют оригинальный сплав, рождая своеобразный, типичный, например, для Чехии, феномен — барочную готику. За барокко, а то и вслед за готикой нередко следует неоготика. Поэтому ситуация, отмечаемая в России в 1820—1840-е годы и характеризующаяся сосуществованием классицизма и романтизма — первой фазы эклектики, не есть исключение; скорее правило.

Установление факта, что зарождение и функционирование романтизма как самостоятельной системы, обладающей формально-содержательным и жанрово-функциональным единством, не следует за разложением классицизма, а приходится на время его расцвета, имеет принципиальное значение для уточнения наших представлений о ходе развития отечественной архитектуры XIX в. 

Им подтверждается важная закономерность: последовательная смена стилей существует лишь как идеальная схема и представляет отвлечение от реально протекающего процесса. На деле стадиально следующие одна за другой фазы не сменяют друг друга в хронологической последовательности, а как бы накладываются одна на другую.

Представление об эклектике как о явлении, формирующемся в ходе или после разложения классицизма, сложилось в результате суждения об архитектурном процессе по критериям этого стиля исходя из материала городской архитектуры. Если же подойти к рассмотрению архи­тектурных процессов не только с мерками классицизма, но и с учетом одновременного бытования неклассических тенденций, привлекая к тому же для рассмотрения усадебное строительство, интерьеры, культовую архитектуру, картина окажется существенно иной, неизмеримо более сложной <…>.

Зарождению эклектики сопутствуют ясно обозначилась тенденция к разрушению сословных барьеров и элитарности стилевой архитектуры, желание преодолеть жесткость существующей регламентации, которая вызывает теперь неудовольствие не только стремлением втиснуть живую жизнь в строго определенные рамки, но и сделать зримой иерархию социальной структуры.

Содержательные основы эклектики прямо противоположны классицистическим. Государство утрачивает самоценность, а гуманизм — абстрактность представления о «естественном» человеке, понятие граж­данского долга — сословность. Складывается новый гражданский кодекс, смысл которого в усилиях, направленных на создание максимально благоприятных условий существования отдельной личности — человеческой индивидуальности и индивидуума человечества (нации, народа) <…>.

В целом мировоззренческий перелом характеризуется программно антимонархическим и антисословным характером общественного идеа­ла. Государство вынуждено приспосабливаться к ходу естественно-исторического процесса развития общественного сознания. Стремление со­хранить существующий порядок вещей рождает такой парадоксальный феномен, как характерная для России официальная народность.

Новая система ценностей находит выражение в изменившейся системе архитектурных жанров, в системе стиля, в представлениях о принципах стилеобразования. Но как бы и в чем бы она ни проявлялась, в своем идеальном осмыслении она неизменно ориентирована на удовлетворе­ние потребностей народа (всего народа) и на удовлетворение потребностей отдельной личности, подчинена ее самоутверждению.

Сказанное относится к идейным предпосылкам возникновения эклек­тики, связанным с характерными для нее особенностями стилеобразования. Проблему соотношения стиля и жанра нельзя рассматривать на уровне эклектики вообще; она непосредственно зависит от конкретно-исторических особенностей ее этапов: романтизма и историзма <…>.

Для понимания специфики жанрово-содержательной системы романтизма следует постоянно иметь в виду сознательное неприятие его представителями социально-этического идеала классицизма, связанного с кодексом служения государству и представлением о государе как первом гражданине государства <…>.

Выражением государственной идеи становится регулярная система планировки города: прямые улицы, геометрически правильной формы площади, размещение зданий по красной линии улиц и площадей. Ведущую роль в регулярном городе играет общественное, созданное в со­ответствии с нормами архитектурного стиля пространство. Его организуют выходящие на красную линию главные фасады зданий. Им принад­лежит основная роль в облике улицы. Фасадность и фронтальность — неотъемлемая особенность рожденной регулярным градостроительством архитектуры <…>.

Поскольку в иерархии ценностей классицизма государственное обла­дает безусловно большей значимостью, нежели частное, фасад сооружения всегда важнее интерьера. Внутреннее пространство дома, подобно городскому пространству, строится иерархически. В нем различаются главная общественная зона, где владелец дома выступает как гражданин, человек, полезный государству, — это его парадная часть, и второ­степенная, собственно жилая, бытовая и подсобная. Внешнее и внутрен­нее в классицизме, композиция здания и его планировочно-пространственная организация непосредственно не связаны друг с другом. Каждое мыслится как самостоятельное целое. Более того, они строятся на основе разных принципов. По сравнению с композицией фасада про­странственная структура интерьера даже в его анфиладной части обладает определенной незаконченностью. Так же организованы и другие внутренние структуры, например, внутренние дворы петербургских до­ходных домов, уличное пространство. В основе всех построений лежит некая ось — начало, объединяющее в единое целое в общем самостоя­тельные и замкнутые в себе элементы. Обязательно наличие только этой объединяющей оси. Во всех случаях мы имеем дело с принудительно­стью организации и незаконченностью композиции, точнее, недостаточной выраженностью организующего начала (внутренних дворов в доходном доме Петербурга, комнат в анфиладе теоретически может быть любое число). То же можно сказать и об улице <…>.

Нормативная эстетика классицизма наделяет абсолютным значением регулярность как средство организации пространства и формы ордер­ной классической архитектуры. То и другое выражает максимально вы­сокие, с точки зрения общепринятых норм, духовные ценности. Наибо­лее значимые семантически приемы и формы становятся и мерилом эстетической оценки. С ними ассоциируется максимально высокая мера выражения прекрасного в архитектуре. Монизм принципов организации и стилевой характеристики общественно значимого парадного городского пространства связан с особенностями выражаемых им ценностей и особенностями эстетики классицизма, нормативной и иерархичной. Воплощенные в понятиях государственной гражданственности и истин­ного сына отечества высшие духовные ценности с максимальной полнотой представлены ведущими типами сооружений классицизма — общественными зданиями и богатыми дворянскими домами. Их выделяют в общественном пространстве города крупные размеры, симметрично-осевая композиция, портик в центре главного фасада. Высокой мере каноничности стиля соответствует иерархия этических ценностей, где общественное и личное, государственное и индивидуальное соотносятся как высшее и низшее, главное и второстепенное. Этим же определяется и чрезвычайно жесткая регламентация строительства, хотя и в строго локальной сфере. Регламентации подлежит лишь общественное про­странство города — среда жизнедеятельности человека-гражданина: городское пространство улиц и площадей и уличные фасады сооружений. Пространственно-планировочная организация квартала, участка регламентируются менее жестко; внутреннее расположение домов и отделка интерьеров отдаются на личное усмотрение владельца и свободны от государственного контроля и регламентации <…>.

Совершающаяся во второй половине 1820-х—1830-е годы в архитектуре переориентация представляет собой не результат разложения классицизма, а самостоятельное явление со своими, присущими только ему закономерностями. Сложение новой архитектурной системы идет одновременно и в неразрывной связи с выработкой новой системы веду­щих для романтизма жанров.

В зодчестве любой эпохи выделяются жанры двоякого рода: «вечные темы», такие, как городской и загородный жилой дом, градострои­тельство (организация среды обитания человека), и конкретно-исторические, рожденные представлением о необходимых именно для данного общества средствах и способах удовлетворения духовных и бытовых потребностей.

Романтизм сформировался и смог выразить себя достаточно полно в пору господства классицизма только потому, что сфера его зарожде­ния и преимущественного развития — жанры, относительно второстепенные для классицизма и, следовательно, минимально подверженные или совершенно свободные от государственной регламентации и одновременно особенно тесно связанные с миропониманием романтизма — с ростом самосознания личности, обслуживающие разные уровни и сферы частного быта. Размежевание сфер жизнедеятельности классицизма и романтизма служит залогом возможности их параллельного существо­вания <…>.

Уже в середине 1820-х годов в интерьерах жилых домов Петербурга и Москвы начинают широко использоваться новые приемы расстановки мебели группами и обращение к новым прототипам — готике, помпеянской, арабской и тому подобной архитектуре. В интерьер приходят ха­рактерные или допустимые в пейзажном парке живописно-картинный (пейзажный) принцип организации пространства и многостилье. Особенно популярны в парковом зодчестве и в интерьерах готический и помпеянский стили. В Петергофе в 1826 г. сооружается Коттедж — своего рода манифест набирающего силу романтизма. На протяжении 1820-1830-х годов в ближайших пригородах Москвы и Петербурга создаются ансамбли публичных парков (Екатерингоф; часть Павловского парка с вокзалом под Петербургом; Петровский и Сокольнический в ближайших окрестностях Москвы). В отличие от усадебного парка, куда посетители допускались только по воле владельца усадьбы, общественный парк создавался как общедоступный, городской или загородный по местоположению. Появление общественного городского парка как самостоя­тельного типа архитектурного творчества непосредственно соотносится с оформившимся в романтизме убеждением об определяющем влиянии народа на ход исторического процесса и о необходимости переустройства мира на началах социальной гармонии и справедливости. Парк семантически привычно связывался с райским садом. Популярная в среде романтиков идея устройства рая на земле (достаточно вспомнить П. Я. Чаадаева) позволяет понять содержание и смысл перехода к соз­данию общественных общедоступных народных парков. 

В факте его устройства видится косвенное выражение убеждения в необходимости устройства рая на земле для всех, а не только для избранных.

Романтизм связывает социальное преобразование с духовным пере­созданием каждого, каждой личности, с верой в жизнестроительную миссию искусства. В романтической иерархии искусств высшими почитаются музыка и архитектура. В райском саду общественного парка ро­мантической поры главное место не случайно отведено воксалу (сравните с усадебным парком классицизма, где главное место отводилось дворцу, и семантикой такой организации пространства) — театрально-концертно-маскарадному залу. К общественному парку переходит и су­щественная функция усадебного парка — создание исторической модели мира, но на более высокой ступени не индивидуального, а обществен­ного сознания. Наряду с усадебным парком публичный становится ме­стом строительства павильонов в различных стилях и памятников <…>.

Вокруг столичных городов на протяжении 1830—1840-х годов скла­дывается система дачных городков с архитектурой, своей экзотичностью и многостильем резко контрастирующей со строгостью городской застройки, которая в основной своей массе еще сохраняет верность нор­мам классицизма, — среда, идейно, эстетически и функционально род­ственная общественному парку и городу-курорту. Не случайно первые дачные поселки тоже группируются вокруг первых общественных парков.

В период романтизма возникают и новые, обязанные развитию техники и торговли типы зданий — пассажи, вокзалы. Однако в иерархии архитектурных жанров романтизма новые и ведущие типы зданий не являются синонимами.

Объявив о неповторимости и преходящем характере всего, созданного человеком, романтическое сознание связывает вечные законы и ценности с природными. Принцип органичности — высший для романтизма и XIX в. в целом. Создание архитектурного сооружения подобно природному организму, согласно его принципам, а не только по внешнему подобию, становится знаменем эклектики. Внешнее мыслится как выражение внутреннего, развитие изначально присущих ему свойств. Применительно к архитектуре оно выливается в требование выражать во внешнем, художественно выразительном (в «стиле» здания) его назначение. Требованием органичности, естественности вызвана и реакция против кажущейся теперь искусственной симметрии. В усадебных домах и дачах получает распространение свободная живописная асимметричная композиция с открытыми балконами, террасами, верандами, перголами; в городских — равномерно-ритмическая или основанная на соотношении и уравновешенности крупных масс. Очевидна соотнесенность этой особенности с еще одним тезисом романтизма и эклектики в целом: убеждением, что всеобщее существует и выражается только через индивидуальное. Но индивидуальное — это одновременно и форма выражения возросшего самосознания личности, переживающей чув­ство освобождения от сословных пут, ассоциирующихся с обязательной регламентацией классицизма, свойственными ему понятиями о «приличии» определенных композиционных схем определенным типам зданий. В символ свободы превращается и возможность выбора стиля в парко­вом ансамбле, загородном доме, в интерьере городского дома, и необязательность симметрично-осевой композиции.

Строгой избирательности классицизма, жесткой иерархии, соотнесению высших ценностей с ордерными формами романтизм как первая фаза эклектики противопоставляет универсальность обращения к разным источникам и свободу выбора.

Иерархия новых ценностей выражается в романтизме не столько в избирательном обращении к определенным эпохам и формам, сколько в факте определенного действия — свободном выборе форм разных стилей. Этот жест соотносится с духовной свободой и самовыражением личности. Декабристы первые связали регламентацию и жесткую избирательность художественной ориентации классицизма с деспотизмом самодержавия и крепостничества. К рубежу 1820-1830-х годов ассо­циация приобретает всеобщность, а соответствующее ей положение дел осознается как далее нетерпимое. Реакция, далеко не всегда осознанная, была всеобщей, равно как и потребность в жесте, символизирующем освобождение от недавно господствовавшей, но ставшей вдруг казать­ся насильственной духовной и художественной унификации.

Однако в сфере городского общественного пространства духовные и художественные ценности классицизма сохраняют значение даже в архитектуре столичных школ. Для конца 1820—1830-х годов характерно стилевое несоответствие и интерьеров жилых домов, и общественных зданий. В Главном штабе на Дворцовой площади или в доме Энгельгарда на Невском (перестройка, 1829, архит. П. П. Жако) и в других сооружениях в Петербурге за классическими фасадами размещались готиче­ские, китайские, арабские залы. Интерьеры особняков и усадебных домов отделываются в разных «стилях»: помпеянском, рококо, барокко. Но особенно популярен готический. Ф. П. Брюлло пишет в 1829 г. брату А. П. Брюллову: «В Петербурге входит в большую моду все готическое. В Петергофе маленький дворец выстроен для императрицы Александры Федоровны в готическом вкусе, в Царском Селе — ферма; теперь граф Потоцкий уже сделал столовую готическую и все мебели и тому следуют уже все господа и рвутся за готическим».

Несмотря на предпочтения, отдаваемые в разных случаях готическо­му или ренессансному направлению, распространенность необарокко и неорококо в архитектуре петербургской школы, восточных «стилей» в Крыму и т. д., программной в архитектуре романтизма остается установка на равнозначность: равнозначность стилей, равнозначность акцентов, равнозначность приемов гармонизации фасадов. Симметрично-осевые композиции теряют ведущую роль, принадлежавшую им в архитектуре классицизма. Сопоставимое с ними значение приобретают равномерно-ритмические (преимущественно в композиции фасадов городских жилых домов) или композиции, основанные на взаимодействии нескольких ритмических рядов. 

Меняется и характер самих симметрично-осевых композиций, смягчается контраст между главной (централь­ной) и второстепенными (боковыми) частями; связь между ними, утрачивая характер господства и подчинения, приобретает черты взаимодействия.

Все эти особенности в общем сохранят действенность и для второй фазы эклектики — историзма за одним, но существенным отличием. В романтизме отсутствует обязательная для историзма археологичность — исторически достоверное воссоздание форм первоисточника. Романтизм ориентируется на их творчески личностную и свободную интерпретацию. Она соединяется с унаследованной от классицизма иде­альностью трактовки форм. В противоположность свойственной архитек­туре историзма барочной пышности и переизбыточности декора зодчеству романтизма свойственны сдержанность в его применении, некоторая суховатость и дробность орнаментации и профилировки при любви к крупным, геометрически правильным плоскостям и объемам.

Отмеченные ранее особенности творчества Быковского, такие, как сосуществование в 1830-е годы классицизма и романтизма, закономерный характер зависимости между стилем и назначением здания, живучесть традиций классицизма в общественных и жилых зданиях, раннее появление свойственной архитектуре романтизма системы приемов в усадебных комплексах, городских парках, интерьерах, не принадлежат к индивидуальным, свойственным только Быковскому чертам. Они отражают общие закономерности архитектурного процесса.

Однако эти закономерности получили в творчестве Быковского наиболее раннее по времени и выдающееся по художественным достоинствам выражение. Это и делает Быковского одним из крупнейших представителей романтизма не только в Москве, но и в России в целом.