Стрит-арт или уличное искусство?

• Текст:Ирина Зуева
  6 июня 2019
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

— Игорь, вы достаточно долго в теме уличного искусства. Как произошел ваш переход от рисования граффити к написанию книг и курированию выставок?

— У меня системное мышление, я люблю все анализировать. В конце 2004-го, примерно через два года после моего переезда в Москву из Нижневартовска, я ощутил перенасыщенность столицы уличными практиками. И мне захотелось переключиться от граффити на что-то более осмысленное. Я начал заниматься, если можно так сказать, фигуративным уличным искусством, переключился на разработку концептуальных идей.

При этом мне не хватало сообщества, соратников. Я интроверт, поэтому иногда не получается интегрироваться в компанию. Несмотря на это, мне захотелось представить свой художественный импульс не только как персональный проект.

Тогда я еще работал в IT-сфере: ночами рисовал граффити, а днем работал в офисе, там я никогда никому не говорил о своем увлечении. Такой был мой акт самовыражения или самореализации. Я программист, и решил применить свои навыки: запустил веб-сайт visualartifacts.ru (это было где-то в 2004 году). Он уже не существует, но именно там я начал собирать и публиковать примеры различных уличных практик. Их набралось приличное количество, и пришло осознание, что существует огромное число городских художников — так я решил издать “Objects” — книга-зин об уличном искусстве в России.

Russian Urban Art: History and Conflicts: книга об уличном искусстве и граффити в России

Таким образом, я столкнулся с большим непониманием со стороны сложившегося московского сообщества. Там уже были свои авторитеты, так как граффити-субкультура достаточно закрытая. И они не восприняли всерьез то, что делал я — человек, который появился достаточно внезапно и решил сделать нечто свое.

— Обыватель, скорее всего, назовет стрит-артом и теги на стенах, и аккуратные граффити, гармонично вписывающиеся в среду, и, вероятно, акции художников по улучшению городской среды, как в вашем проекте «Партизанинг». Но как вы определяете уличное искусство для себя?

— Сегодня происходят глобальные процессы институциализации, поэтому вопрос терминологии стоит особенно остро. Существует биеннале уличного искусства в Москве, которая не так давно была переименована в биеннале уличной волны — именно потому, что стоит вопрос терминологии. В Петербурге есть музей и институт исследования стрит-арта. Появляется много институций, которые уже не просто собирают уличное искусство, но и постепенно пытаются его исследовать, включать в общий контекст современного искусства.

И да, вопрос терминологии непростой. В последнее время мы с коллегами думаем, что уличное искусство — это не одно и то же, что стрит-арт. Стрит-арт — это, скорее, явление, родившееся на Западе, и сегодня название стало именем нарицательным. Все страны, имея возможности перевести его, не делают этого, потому что «стрит-арт» — это маркировка, введенная маркетологами и СМИ. В Германии, например, понятие звучало бы как “Straßenkunst”.

Палатка, 2014. Европа / Россия / Крым. Совместно с Брэдом Дауни 

После долгих споров с друзьями, я пришел к выводу: уличное искусство — это термин, который может включать в себя и граффити-практики, и стрит-арт, и монументальную живопись, объекты и инсталляции. Именно уличное искусство в общем понимании и есть объект моего исследования, аналогом в английском языке является, пожалуй, только “urban art” — городское искусство.

— Насколько для городского/уличного искусства важен контекст?

— Я считаю, что работа с контекстом — это основополагающее качество уличного искусства. Именно поэтому я не приемлю многие монументальные росписи, потому что они, как правило, декоративны и не имеют никакого отношения к местному контексту. Контекст может быть разным: как социальным, так и архитектурным — с ним как раз работает «Стенограффия». Команда фестиваля дополняет здания новыми архитектурными элементами, создавая оптическую иллюзию. В любом случае, уличному художнику нужно время для изучения контекста, часто просто необходимо общение с горожанами, которого не происходит.

Это не является «обязаловкой», каждый художник работает по-своему, но большинству современных живописцев, которые делают монументальные росписи, без разницы, где рисовать, — на холсте или на фасаде. Они используют город как холст и не берут в расчет контекст, историю места. Монументальная роспись для них скорее имеет значение рекламы собственного творчества. 

— На сайте «Партизанинга» есть несколько ребят из Екатеринбурга. Можете ли вы выделить уличного художника, который напрямую ассоциируется с нашим городом?  

— Екатеринбург очень интересен для изучения уличного искусства. В своих исследованиях я отмечаю Арсения Сергеева, Наилю Аллахвердиеву (российские художники и кураторы, начинавшие свою деятельность в Екатеринбурге — прим. ред.). Еще в начале нулевых они внесли большой вклад в развитие искусства на Урале, когда делали «АртПолитику» — школу современного искусства.

Кроме современных художников и практик, фестивалей «Стенограффия» и «Карт-Бланш», существует и предыстория всего уличного искусства в Екатеринбурге, так называемый протострит-арт. Было бы хорошо, если бы кто-то взялся за детальное исследование этой темы.

Разрезая стены, 2015. Москва 

Многие из современных художников сегодня активны на улице: Тимофей Радя (одно время мы вдохновлялись его практиками, а он нашими, когда-то Тима даже делал нечто похожее на «Партизанинг» под названием «Улучшение на районе»), Слава ПТРК, который сейчас живет в Москве, Илья Мозги, Вова Абих, группа «Злые». Но, думаю, я многих попросту не знаю. Могу сказать точно — для исследования это очень богатая среда.

— Как вы думаете, различаются ли подходы к исследованию уличного искусства в разных городах России? Можно ли, ориентируясь на работы местных художников, создать некий образ города, понять, чем он живет?

— В России мало исследователей уличного искусства, их можно посчитать по пальцам одной руки. В академической среде есть попытки изучения уличного искусства, но они скорее субкультурного характера и, как мне кажется, далеки от реальности. Как таковых серьезных трудов сегодня нет.

Надеюсь, Артем Филатов, художник и куратор, издаст в скором времени хорошую книгу об уличном искусстве в родном Нижнем Новгороде. Я слышал, что Паша Шугуров, художник из Владивостока, готовит труд о своем городе. Полноценных исследований о Екатеринбурге я пока не встречал.

Сейчас, очевидно, все в городе «живут» сквером. Эта тема фигурировала от доклада к докладу*, в какой-то момент я даже поймал себя на мысли о том, что тоже связываю собственные проекты с темой, волнующей многих. Есть ощущение, будто в Екатеринбурге много художников, которые работают с политическим, социальным контекстом, реагируют на острые вопросы не только регионального, но и федерального масштаба. Возможно, благодаря Тимофею Раде, наиболее медийной личности, другие художники тоже стараются не отставать от него.

— Можно ли уже сейчас выделить отличия уличного искусства в России от периода, например, пятилетней давности?

— Уже тогда началась институализация уличного искусства. Стрит-арт музей появился в Петербурге в 2013 году. Биеннале уличного искусства зародилась годом позднее. В Москве была организована масштабная программа фестиваля «Лучший город Земли» — за один сезон было расписано около 150 фасадов московских домов. Это много. Такими программами на правительственном уровне улучшением городского пространства глушилась гражданская активность, были апроприированы низовые практики. Это вообще такая московская тема, я считаю ее не самой искренней. Часто кажется, будто все это сделано с определенной политической целью. На «Партизанинге» мы как раз освещаем политизированных художников в рубрике «Новые нескучные».

No signal, 2017. Ставангер 

Сейчас все больше художников переходит в пространства галерей, биеннале, становятся успешными, продают работы, появляются аукционы уличного искусства. Две галереи в Москве, вообще не фокусирующиеся на уличном искусстве пять лет назад, сегодня сосредоточены на нем — это RuArts и Триумф, достаточно влиятельные игроки на арт-рынке. Из художников немногим удается остаться на улице, быть независимым от институций.

— Уличное искусство остается уличным, если его перенести в галерею?

— Это отдельная проблематика. Я не занимаюсь такими выставками, а организовываю что-то на подобие коллективных мастерских — мест для встреч художника с потенциальным участником процесса и последующей работой за их пределами. Для меня важнее и интереснее метод художественной интервенции, а в галерее это часто выглядит мертво.

*Игорь Поносов — один из приглашенных спикеров симпозиума «Искусство в городе: теория, практика, управление», организованного ЕАСИ 23-25 мая. Он провел две лекции: «Партисипаторные стратегии в уличном искусстве» и «Кураторская, исследовательская и художественная практика в уличном искусстве».