Станция Ереванского метро «Площадь Республики»

• Текст:Карен Бальян
  15 апреля 2025
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

Станция метро «Площадь Республики» (соавтор Джима Торосяна — архитектор Мкртич Минасян) расположена в эпицентре плана города, в створе перспективы, открывающейся с главной площади города (площади Республики), на условном пересечении двух линий на генплане: оси север — юг, на концах которой Джим Торосян спроектировал Каскад и мэрию, и оси восток — запад, где на небольшом отдалении предполагалось расположить театр [1].

«Площадь Республики — самый значительный архитектурный ансамбль Еревана. Градостроительная ситуация поставила перед архитекторами особые задачи. Учитывая непосредственное примыкание станции метрополитена к площади […] удалось войти в это пространство […], сочетав помещения внешней и подземной частей с пространством площади. Аркада — основная архитектурная тема сооружений площади — продолжается в архитектуре двора станции метро и далее становится главной темой подземного зала» [2].

Архитектура станции внешне неактивна — все объемы убраны вовнутрь, можно сказать, в соответствии с гегелевскими определениями «отрицательного зодчества», «негативной архитектуры», которые приводит А. Г. Габричевский [3]. Прием развития пространств и форм вовнутрь, с углублением к центру был в основе решения модернистской композиции конкурсного проекта Центра Помпиду в Париже [4]. В решении пространственной композиции наземного вестибюля станции было очевидно стремление минимально воздействовать на сложившийся ансамбль площади, архитектура которой традиционно обозначена некоторой сакральностью форм.

Говоря о сакральности площади, я имею в виду не идеологический смысл, связанный с тем, что площадь в советское время носила имя Ленина, что, однако, никак не определяло характер ее архитектуры. Площадь была задумана Таманяном еще в период Первой Республики как символ возрожденной армянской государственности. Но реализовывать новый план города начали уже в советское время, весной 1924 года, немного спустя после смерти вождя коммунизма — события, ставшего поводом для наименования площади [5].

Сакральность заключалась в значении архитектуры площади, которую Таманян задумал как центр композиции генплана, где он построил Дом правительства — одно из двух своих главных зданий — и откуда, по его замыслу, должна была открываться перспектива на Арарат. Следующее, сталинское поколение нарушило таманяновские национальные градостроительные идеи, закрыв перспективы с площади на Арарат и не выстроив доминирующую в композиции Дома правительства башню, однако сохранило значимость площади как главного ансамбля столицы и всей современной армянской архитектуры [6].

В метро очевидным образом присутствует одновременно самодостаточность модернизма — наземный вестибюль с формой, убранной вовнутрь, «монополизирует» пространство, обращенное к площади, оставляя его «пустым», — и многосложная игра постмодерных смыслов: своей выступающей верхушкой, заполняющей «пустоту», фонтан претендует на обозначение текстовой связи с композицией площади.

Станция метро «Площадь Республики». Архитекторы: Джим Торосян, Мкртич Минасян. Ереван, 1983

Цвет камня — сиреневого бюраканского гранита — в желании создать диалог обращен к таманяновскому Дому правительства. Постмодерное по формам в классическом текстовом понимании диалога обозначение связи с архитектурным языком площади перенесено на решение подземного перронного зала. Прием обращения к контексту легко считывается — торжественная мраморная аркада подземного перрона построена как нарратив основного художественного мотива всех сооружений площади [7].

Откровенно постмодернистское решение перрона, к тому же отсеченное от наружного объема нейтральной с бетонным потолком зоной кассового вестибюля, кажется своеобразной «художественной открыткой», рассматриваемой отдельно от внешней части станции, представляющей масштабное городское пространство.Наземный вестибюль станции встроен в уклон рельефа, образуя два уровня. На верхний уровень, составляющий обширную террасу, разрезанную восьмилепестковым цветком, ведет каскад лестниц. На нижний уровень входа в метро ведут лестничные марши, врезанные в плоскость террасы.

Как и в проекте Каскада, Джим Торосян использует характерный принцип пространственного контраста. Композиция построена на одновременном движении вверх и вниз. Лестницы, как и в решении Каскада, являются главным сюжетом архитектуры и составляют внешнюю, «фасадную» часть постройки, ведут на террасу. Двухуровневая композиция наземного вестибюля модернистски самодостаточна: к площади она обращена глухим ритмом широких лестниц (профиль лестниц скруглен, и это визуально увеличивает их масштаб), по существу, как уже было сказано, отделяясь от ее классицистского ансамбля.

При движении со стороны площади к станции плоскость самой площади расходится вверх и вниз: ступени вверх ведут на террасу, а вниз — к метро. Расслоение горизонтальной плоскости на два уровня с возможностью считывания одного с другого соответствует принципу проектирования «плана как формы» — одного из важных нарративов архитектурного языка Джима Торосяна. С верхней площадки открывается перспектива вниз, на струи фонтана, заливающие лепестки уложенного горизонтальным орнаментом цветка — проекции верхнего уровня на плоскость нижнего. Грани восьмилепесткового проема оформлены в виде стилизованных фигур птиц — главный художественный элемент постройки. Принципы модернизма — жесткие контуры внеконтекстных линий (ритм ступеней) на восьми гранях лепестка расцветают в барочные формы, вырывающиеся из геометрических границ модернизма. Струи бьющего вверх («барочного») фонтана выступают над верхним уровнем цветка, обнаруживая запрятанный внутри уже нижний слой городского пространства. Оппозиция «верхнее – нижнее» — форма градостроительного дискурса [8].

Смысл архитектуры наземной части станции метро хорошо проявляется через черно-белую фотографию, снятую сверху. Графика параллельных линий спроецированных ступеней и декор огромного восьмилепесткового цветка. Понятно, что ракурс этот в определенной степени виртуальный — такой доступной точки обзора просто нет. Но этот кадр, если считать его в терминологии фотографии позитивом, имеет и свой негатив — цветок можно рассмотреть с обратной стороны, с нижнего заглубленного в рельеф уровня вестибюля (снизу он читается как усеченный купол или свод — «план как форма») — широкого общественного пространства, тогда он проецируется на фон неба. Похожее решение проекции пространства на небо имело место в атриуме мемориала советской власти (позже перекрыто плоской крышей на колоннах, расставленных по периметру), а также предполагалось в конкурсном проекте мемориала жертвам геноцида. Внешнему объему, несмотря на то, что его фактически нет, он запрятан, обращен вовнутрь, придано огромное художественное значение. Джим Торосян не стал бы ограничиваться сугубо функциональным решением, пусть даже транспортного сооружения. В философию его архитектуры такое решение не встраивается.

Приоритет формы здесь получил совершенно очевидное выражение. По существу, это первый пример открытого им метода архитектуры барочного модернизма в таком большом масштабе, в чем-то предваряющего решения в то время находящегося в процессе проектирования Каскада. «Цветок» наземной части образует амбивалентный дискурс «архитектура — скульптура» — вполне функциональное сооружение, центр всего организма транспортного узла, скульптурно исполнено в гигантском общегородском масштабе: лепестки с объемными фигурами птиц на гранях. На двузначное амбивалентное решение указывает А. В. Иконников: «В тектонике монолитного железобетона, в розовом туфе стен и горизонтальных элементов ощутимо глубинное родство с армянской архитектурной классикой. Пластичную форму конструкции органично завершили орнаментальные элементы — форма как бы „расцветает“ в них» [9].

В истории проектирования ереванского метрополитена вариант организации двухуровневого пространства имел место на станции «Բարեկամության» («Дружбы») Феникса Дарбиняна и был связан с решением сложного транспортного узла. В конечном решении разрывающее верхний уровень кольцо не было реализовано и похожий прием был использован здесь на станции у главной площади города. В интерпретации Джима Торосяна идея приобрела исключительно художественное развитие.

Решая объем станции метро в плоскости горизонта и таким образом оставляя свободным пространство в восточном углу площади — в определенной степени разрывая пространство, — Джим Торосян создавал зону перехода от самодостаточной «сакральной» архитектуры ансамбля площади к многослойным и разнохарактерным частям города, одновременно «защищая» площадь от давления разрастающегося города. При этом «пустота» в застройке, образованная практически невидимым наземным объемом станции метро, подразумевала раскрытие симметричного открытого городского пространства уже в части Северного проспекта [10].

Однако заложенный в решении градостроительный код не будет понят, и все будет развито в совершенно противоположном направлении — объемы Северного проспекта будут вплотную подведены к площади, нарушив ее равномерный симметричный строй. Это сделает открытое пространство станции метро уязвимым, незащищенным от агрессивных атак городской застройки [11].

[1] Станция, как и площадь, первоначально называлась именем Ленина, переименована в постсоветский период.
[2] Джим Торосян. Автобиография // Фонд Дж. Торосяна Музея архитектуры Армении. ՋԹ 1/1. Начало 2000-х.
[3] Габричевский А. Морфология искусства. М. : Аграф, 2002. 864 с.
[4] Джим Торосян, Геворг Арамян и Олег Шокарев участвовали в большом международном конкурсе на проект центра, который проходил в 1971 году. Проект в форме кратера — перевернутого вовнутрь пространства («чрева», как называлось это место Парижа) — был выполнен модернистским языком с некими характерными для будущих решений деконструктивными сдвигами плоскостей. Проект был отмечен, авторы были приглашены на открывшуюся экспозицию конкурсных работ; проект-победитель итальянца Ренцо Пьяно и англичанина Ричарда Роджерса, как известно, был сугубо постмодернистским с развитым, открытым вовне «текстом».
[5] В 1940 году появился памятник Ленину, который был демонтирован в 1991-м, когда страна вновь обрела независимость.
[6] В постсоветский период бессистемная застройка вокруг площади сильно нивелировала градостроительную роль ее ансамбля.
[7] Мрамор — материал, часто используемый в советском метро, сообщающий его интерьерам традиционную торжественность.
[8] Фонтан, выступающий над горизонтальными плоскостями, — единственный вертикальный элемент в композиции — обнаруживает связь с контекстом площади, ее центральным фонтаном.
[9] Иконников А. Функция, форма, образ в архитектуре. М. : Стройиздат,1986. С. 280.
[10] Пустота образовалась в результате неубедительного объемного решения — расположения большого общественного здания, обращенного к площади второстепенным фасадом; у Джима Торосяна была идея «выправить» эту градостроительную ошибку, построить за «цветком» метро «внятно» обращенный к площади объем.
[11] Возникнет проект разрушения существующей композиции лестниц и строительства по их внешнему периметру объема. Реализацию проекта удастся отвести, однако в каскад лестниц весьма безапелляционно будет врезана композиция со скульптурным памятником (памятник основателю Первой Республики Араму Манукяну установлен в 2018 году).

На обложке: Станция метро «Площадь Республики». Архитекторы: Джим Торосян, Мкртич Минасян. Ереван, 1983

• Фото:Оксана Купряшова