Футбол моего времени

• Текст:Карен Бальян
  28 ноября 2019
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

«Раздан» был построен, когда армянский футбол стал настолько зрелищным, что привлекал тысячи людей.

«Армян волнует футбол», — сетовал кинорежиссёр Сергей Параджанов¹. 

Разве только армян? По всему миру строятся новые футбольные стадионы. В больших и малых городах тысячи людей собираются вместе, чтобы «болеть» за свои команды. Футбол в ХХ веке стал больше чем игрой — стал и идеологией, и политикой, и культурой. «Если жизнь игра, то эта игра — футбол», — говорит кинорежиссёр Тигран Хзмалян в своём фильме «Футбол 1973 года».

Я люблю футбол. И стадион, как сооружение, для меня ассоциируется с футболом даже тогда, когда это не исключительно футбольный стадион, а универсальный, так называемый, олимпийский стадион, где есть опоясывающий зеленое поле овал беговых дорожек.

Мальчишкой я гонял мяч — без особого блеска, но упорно. Занимаясь рисунком для поступления на архитектурный факультет, частенько оставив недорисованную гипсовую фигуру, мы дружно выбегали во дворик ереванского Дома архитектора поиграть в футбол. 

 

«А на дворе военной школы

Играют мальчики в футбол.

Чуть-чуть неловки, мешковаты -

Как подобает в их лета –

Кто мяч толкает угловатый,

Кто охраняет ворота…»².

 

Впервые я увидел телетрансляцию европейского футбола летом 1964 года, когда был с родителями в Москве. Затем чемпионат мира 1966-го — кажется, это была первая полномасштабная трансляция мирового первенства для советских людей. Моими любимыми футболистами в разное время были Стрельцов, Кройф, Рауль. Сейчас с удовольствием наблюдаю за прекрасной игрой современных талантов во главе с Месси и Роналду. Восхищаюсь мастерством команд, когда они честно бьются. Сегодня футбол — это суперклубы, часто сильнее сборных.

Футбольная команда «Арарат» Ереван. Чемпион и обладатель кубка СССР 1973 года. Фото из архива Г. Мушегяна

Но главным, заставлявшим «болеть», для меня был армянский футбол. Мое поколение оказалось счастливым: наша молодость — это время блистательного ереванского «Арарата».

Воспоминания возвращают меня в детские годы. Помню, как команда «Спартак» стала называться «Арарат», и как я, мало что ещё соображающий, решил, что новое название не подходит спортивному клубу. Но отец объяснил мне смысл и значение изменения названия клуба — они, «шестидесятники», многое понимали и делали правильно, и не важно, любил и понимал отец футбол, или нет. И переименованная на волне национального подъёма шестидесятых команда стала уверенно подниматься вверх, оправдывая своё высокое, во всех смыслах, название³.

Я вырос рядом со стадионом. В окна нашего небольшого дома было слышно его дыхание. Его вздохи при каждом опасном моменте. Можно было и голы считать: когда стадион взрывался и после слышался, пусть и неразборчиво, голос объявляющего по стадиону, — это значило, что забили «наши», когда же голос диктора раздавался в тишине — забили «нам». Перед началом и после каждого матча играли марш Матвея Блантера.

Но можно было и пробраться на стадион, на второй тайм, окольными путями, через выломанный проем в ограде проникнуть на территорию стадиона и затем, прошмыгнув мимо полусонного милиционера, оказаться на лестницах одной из трибун.

Никита Хрущев. Митинг на Республиканском стадионе в Ереване. Май 1961 года. Фото из архива Н. Заробяна

Я оттуда и видел великого по тем временам Саргиса Овивяна, который играл, можно сказать, в стиле Месси — мог принять мяч на самой «бровке» и обыграть там соперника своим прекрасным дриблингом, изумительно бил штрафные. Мог забить гол прямо с углового, исполнив так называемый «сухой лист». По полю не носился, но стартовой скоростью обладал большой. И головой играл редко, вызывая иронический возглас трибун.

Овивяна призвали в армию, и это значило, что он должен был перестать играть за ереванский «Спартак», перейти в центральный московский армейский клуб. Армянские болельщики устраивали акции протеста, требовали у руководства республики вернуть футболиста. Это было в 1961 году, в самое «тёплое» время «оттепели». И можно сказать, что впервые люди не испугались и вышли на улицы выразить своё желание, высказаться против произвола центра — ведь перевод главного футбольного таланта республики в столичный клуб именно так и воспринимался. Мудрый, патриотичный руководитель Армении Яков Заробян сумел решить вопрос положительно — Овивяна перевели служить в Армению, и он продолжил играть за ереванский клуб. Кажется, этому способствовал и Анастас Микоян, один из руководителей советского правительства и один из авторов «оттепели». Для Заробяна решение, казалось, малозначимого вопроса одного футболиста стало серьёзным опытом. Он не стал силой разгонять людей в несвойственной, недопустимой с позиций советской власти форме уличного митинга высказывающих свои требования. Позже, в куда более сложной и драматической ситуации, сложившейся 24 апреля 1965 года, когда отмечалось пятидесятилетие трагических событий геноцида 1915 года, и когда митингующие допустили беспорядки, и ближайшее окружение его всячески подстрекало к применению силы, Заробян вновь не стал этого делать⁴.

Стадион «Раздан». 70 000 зрителей. Фото из архива Г. Мушегяна

Футбол сильно связан с общими жизненными конструкциями, и хоть это всего лишь игра, в какой-то мере повторяет их. В футболе куда меньше условностей, чем в других видах спорта. В целом картина на футбольном поле в чем-то похожа на то, что происходит в обычной жизни. Сразу довольно много людей передвигаются по довольно большому пространству. И делают это по-разному, и не одновременно — кто-то бежит, а другой в это же время стоит, наблюдает. Все люди на поле, хотя и действуют они коллективно и преследуют одну цель, — забить гол, но каждый являет собой индивидуальность, отличаясь физическими данными и способностями. Эти двигающиеся на поле игроки на 90 минут игры становятся людьми особенными, самыми важными, за которыми сидит и наблюдает огромная масса людей — тысячи, десятки тысяч людей, собравшихся на стадионе и сотни тысяч и миллионы людей, собравшихся у телевизоров. И, оказывается, что на 90 минут игры одно архитектурное сооружение — стадион — превращается в целый город и даже в страну, а может и мир.  

«Для советских людей футбол превращался в 90 минут свободы», — цитата из того же фильма Тиграна Хзмаляна. Действительно, так, как на стадионе, вести себя больше нельзя было нигде. Можно было открыто не соглашаться с судьей, который на поле казался выразителем власти. Можно было самому быть судьёй происходящего, быть субъективным, можно было ошибаться, но оставаться уверенным в своей правоте. И чувствовать себя независимым, чувствовать себя свободным.

На трибунах стадиона можно было высказывать своё мнение в настолько свободной форме, насколько человек сам мог себе позволить. Рассказывали историю, хотя это может и был анекдот, как оказавшись на матче, «культурный» гражданин (в рассказе он представляется как педагог) пытается прервать раздающиеся со всех сторон в адрес плохо игравшего в этот день лидера команды ругательства, тщетно стараясь убедить сидящих вокруг недовольных болельщиков прекратить сквернословить. Когда же на последних минутах лидер команды «мажет» и пенальти, сам возмущённый «педагог», вскочив с места, но все не допуская себе сквернословия, обращается к футболисту: «Товарищ футболист, а ведь ребята, правы!».

Происходило все это в Ереване на старом Республиканском стадионе.

1. Сергей Параджанов. Изоляция. Составитель Завен Саргсян. Ереван, 2018, с.65.
2. О. Мандельштам. Футбол. В кн.: Осип Мандельштам. Стихотворения. Проза. – сост. Ю. Фрейдина, предисл. и комм. М. Гаспаров, М: «Рипол классик», 2002, с.248.
3. ФК «Спартак» Ереван переименовали в «Арарат» Ереван в 1963 году.
4. К. Бальян. Мемориал «Егерн», TATLIN, Екатеринбург, 2015. – с. 10 – 12.

• Фото:из архива Г. Мушегяна