Повседневное и искусство

• Текст:
  6 марта 2023
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

На своём сайте вы называете себя современным художником (contemporary mixed-media artist). А как именно проявляется эта современность? Что, на ваш взгляд, отличает современного художника от мастеров прошлого? Или дело только во времени?

На своём сайте я использую определение contemporary artist скорее в значении «актуальный». На мой взгляд, термин «современный» недостаточно ёмкий, так как затрагивает лишь одну плоскость — временну́ю. А время, хоть и объективный параметр, в этом контексте всё же неполноценный.

Если мы рассмотрим художника, который в 2023 году талантливо пишет, допустим, в направлении академической живописи, то он тоже будет современным художником, но при этом неактуальным.

Актуальность искусства определяется затрагиваемыми темами, резонирующими с текущим информационным полем. Такой художник базирует свои поиски смыслов и исследований на реальности, в которой живёт. А ещё использует те материалы и технологии, которые доступны и актуальны сейчас.

Как вы думаете, обязательно ли для современного художника профильное образование? Вы, например, закончили Санкт-Петербургский государственный университет промышленных технологий и дизайна, а в 2022 году прошли курсы современного искусства. Связано ли это с тем, что российское образование по творческим направлениям не даёт необходимых сегодня знаний и навыков?

Обязательно ли — точно нет. Есть люди, обладающие тонким чувством реальности (врождённым или приобретённым), способностью продуктивно рефлексировать и анализировать, которые вполне могут обойтись без институционального образования. Но при этом в большинстве случаев, на мой взгляд, художнику всё же требуется некий медиатор, тандем, в котором его будут калибровать и направлять его шаги.

Скульптура I’m OK как ответ обезличенному обществу с его упрощёнными ответами

Если путь художника начинается в профильном образовательном учреждении, то этот вопрос автоматически закрыт. Так как такими медиаторами выступают преподаватели. Но в случае «свободного полёта» на художнике лежит задача самостоятельно организовать себе среду для гармоничного развития практики, поиска профессионального комьюнити, возможно, наставников.

Возвращаясь к моему примеру, дело не в качестве (или его отсутствии) полученного первого образования, а в процессе профессионального созревания, внутреннего самопознания и признания себя как художника. Эти процессы требуют времени.

Вы говорите, что ваша художественная практика основана на наблюдениях за повседневностью. Как оптика современного художника может преобразить то, что мы видим каждый день? И может ли повседневное и массовое быть источником творческого поиска, не становясь при этом симулякром?

Я не считаю, что арт-высказывания художника должны что-то преображать непосредственно здесь и сейчас. А вот помочь разглядеть, расширить рамки восприятия, изменить ракурс — вполне.

Именно так, вовлекая внутрь своих исследований, художник может способствовать в более чувствительной калибровке оптики зрителя. А это, в свою очередь, может опосредованно изменить восприятие и отношение к затронутым темам в обществе.

Арт-объект Carpet, зафиксировавший на своей поверхности тени 20-летней давности и не дающий потерять связь с прошлым в вынужденно-новом доме

Для меня именно массовое и повседневное является главным источником поиска. Становятся ли (могут ли не становиться) эти явления симулякрами — слишком спекулятивный вопрос, тут всё зависит от конкретных явлений. Но в любом случае наблюдение за повседневностью — это лишь точка входа в исследование, которое со временем преобразует первоначальное простое коллекционирование бытовых заметок в осмысленную конструкцию.

Именно последующая работа и глубокое погружение в анализ и трансформацию первоисточников исключает вторичность произведений, основанных на наблюдениях.

Один из последних ваших проектов — Last Price, представленный в виде книги. В чём заключается его роль и почему была выбрана именно форма кодекса?

«Last Price — это результат размышлений о бытовых парадоксах и промышленном самообмане. Коллекция жизнеутверждающих цитат и мотивирующих слоганов на неликвидных остатках одежды с максимальной скидкой по минимальной цене. Автор обращается к этому материалу не столько с иронией, как может показаться на первый взгляд, сколько с трепетным вниманием — как к уязвимости и хрупкости ментального камуфляжа, манифесту утраченного идеального, ставшего в конце концов ненужным», — Ганна Зубкова, куратор. Это образует поле для размышления о неликвидности подобной мотивации.

Работа Last Price как сама по себе, так и своим содержанием является парадоксом и параллелью между желанным и реальностью

Исследование оформлено в виде книги. Это тоже своего рода бытовой камуфляж. Тут есть парадоксальная созвучность с каталогом одежды. Как правило, рекламная продукция в нём не отличается качеством печати, но при этом на фотографиях будет лоск и статус новых коллекций. В Last Price наоборот: твердая текстильная обложка, а под ней — катышки и растянутый трикотаж.

Есть и обратная параллель с настольной мотивирующей книгой про успешный успех, вещающая со своих страниц советы по достижению счастливой жизни. Но, увы, опять неоправданные ожидания, так как эти советы вложены в уста невостребованных вещей, потерявших товарный вид, с биркой last price.

Современные (и не очень) исследователи медиаискусства выделяют такой тип художественного объекта, как книга художника. При этом конкретного определения подобного рода искусству так и не появилось. Вы как современный художник могли бы дать собственное определение такому объекту? И может ли Last Price быть книгой художника?

Книга как объект — пример хорошего дизайна, проверенного временем. Она эргономична и многофункциональна.

В контексте искусства я воспринимаю книгу как медиум. Как инструмент для формирования высказывания. Это прекрасный формат, который при всей своей формальности предоставляет почти безграничные возможности для диалога со зрителем. Поэтому да, Last Price, безусловно, — это книга художника.

• Интервьюер:Константин Поташев