Подземное монументальное

• Текст:Светлана Ершова
  5 февраля 2021
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

— Ирина, как случилось, что именно Вас, на тот момент вчерашнюю выпускницу Санкт-Петербургской академии художеств имени И. Е. Репина, пригласили в качестве художника для оформления станции, открытие которой было приурочено к Чемпионату мира по футболу 2018?

— Я закончила мастерскую монументальной живописи под руководством профессора А.К. Быстрова, который сам очень много и плодотворно сотрудничал с метрополитеном. Он и пригласил меня к работе над эскизами новой станции. Александр Кирович во время учебы активно ориентирует своих учеников на задачи оформления строящихся станций метрополитена, привлекает студентов к набору мозаик, стремится, чтобы учебный опыт молодёжи обязательно был связан с практикой.

Тема авиации была не нова для меня. Моя дипломная работа представляла собой проект литого витража для терминала В аэропорта Внуково под названием «Герои русской авиации». Станция «Беговая», строившаяся по проекту архитектора Н.В. Ромашкина-Тиманова, расположена на севере Петербурга рядом с одной из центральных магистралей — улицей Савушкина. Первоначально она должна была быть связана с именем этого легендарного летчика, героя Советского Союза, защищавшего небо над Ленинградом в годы войны. Близостью исторического пространства Комендантского аэродрома продиктована и общая тема оформления — развитие российской и советской авиации.

— Значит, изначально станция должна была называться «Улица Савушкина»?

— Да. Именно из-за первоначального названия на одном из двух больших панно над эскалаторами изображён портрет Александра Петровича Савушкина (1918–1943), лётчика, чья героическая судьба вдохновила архитекторов и художников на выбор оформления станции.

Силуэты летящих самолётов, вечно вращающиеся пропеллеры и лопатки двигателя словно символизируют постоянное движение, в котором пребывал лётчик, совершивший к своим 25 годам немалое количество подвигов. В память о нём на платформе станции, которая решением топонимической комиссии города была переименована в «Беговую», авторы поместили памятную табличку о подвигах Савушкина. Однако метрополитен не посчитал нужным сохранить даже её, и она бесследно исчезла со станции меньше чем через год после открытия.

В соответствии с изначальной идеей мы постарались наполнить станцию духом героической тематики и создать у зрителя позитивный эмоциональный заряд. С современными формами и линиями архитектуры гармонизирует эффект игры с пространством, изящный визуальный обман зрителя, изменение привычных форм восприятия плоскости, покрытой изображением. Перед посетителем станции словно открываются новые пространства и измерения, подобно тому как это сделала авиация в начале минувшего века.

Находясь на станции в условиях современной реальности, когда самолёты давно многократно преодолели скорость звука, нам не плохо было бы вспомнить, с чего всё начиналось, а также тех азартных и смелых энтузиастов, которые столетие назад могли лишь мечтать о том, чтобы поднять в небо металлические конструкции.

— По этой причине в качестве решения Вы остановились на «оживающих» панно, создающих иллюзию движения и полёта?

— Отчасти да. Результатом работы над эскизами стали панно, изображение на которых изменяется в зависимости от смены угла зрения. Спустившегося на платформу пассажира встречают коллажи из авиационных механизмов, которые визуально парят где-то между стеной и реальным пространством станции, при этом меняя своё положение с каждым новым шагом зрителя. Этот технический эффект когда-то использовали при печати стерео-открыток. Теперь же он впервые увеличен до масштабов, превышающих человеческий рост.

Два больших панно (300×500 см) размещены над эскалаторами, двенадцать поменьше (330×200 см) — на платформах. Образно переработанные рычаги, пропеллеры, шланги, сопла, части фюзеляжа, авиационные детали, ракетные двигатели и сами самолеты собраны в причудливые композиции, рождая фантастические конструкции — всё это вращается, крутится, двигается. Первоначально предполагалось, что каждое панно дополнительно будет иметь внутреннюю подсветку — таким образом эффект движения заметно усиливался бы. К сожалению, реализовать это на месте оказалось невозможным. Сейчас изображения освещаются только снаружи общим светом вестибюлей.

— С какими ещё трудностями Вам пришлось столкнуться при решении этой задачи?

— Для создания динамичной картинки каждый эскиз нужно было увидеть в развитии в трёх, а порой и четырёх положениях, придумать, как эта фантастическая конструкция может двигаться. Когда я работала над этим проектом, всё время в голове была мысль о кинетической скульптуре. Мне хотелось, чтобы её изменчивость, динамика и вариативность по возможности присутствовали и в моём изображении. Однако работа над созданием подобного эффекта на плоской поверхности разительно отличается от таковой с объёмными формами.

Трудность заключалась и в том, что законы монументального искусства воспринимают стену как священную поверхность, которая ни в коем случае не может быть разрушена изображением. У меня были определённые опасения при работе с материалом, поскольку никто не мог заранее предсказать каким будет визуальный эффект. В отличие от многих других станций петербургского метрополитена здесь не предполагалось сосредотачивать всё внимание зрителя на монументальной живописи и делать из неё главный визуальный акцент. Панно должны были помогать созидать пространство платформ, задуманное архитектором и оказавшееся из-за строительных особенностей достаточно узким.

В результате изображения на стенах своеобразно дополняют архитектурное убранство станции. Хромированные металлические детали, использованные в её отделке, перекликаются с образом металла в панно. Светильники, выполненные в виде пропеллеров, находят своё продолжение в изображениях. Красный цвет фона монументальных работ добавляет разнообразия активному звучанию оранжевых стен вестибюлей, крайне неудобных в цветовом и стилевом отношении для размещения на них каких-либо живописных произведений.

— Общий цвет вестибюлей станции действительно необычен. Как я понимаю, это связано с применением современных отделочных материалов и тем, что сами платформы достаточно узки, поэтому хотелось насытить их цветом и сделать общий цветовой строй энергичным и жизнерадостным. Однако как в такое пространство может войти живопись?

— Для того чтобы справиться с поставленной задачей я приняла решение использовать лишь три цвета: красный, передающий образ пламени, белый, символизирующий облака, и серый в растяжке от почти чёрного до светло-голубого, призванный передать образ металла с его особой фактурой — мятый, использованный, со своей историей.

В панно присутствуют изображения различных самолётов: ЛаГГ-3, И-16, «Аэрокобра» — это настоящая техника, на которой летал А.П. Савушкин. Чтобы разобраться в её тонкостях, я неоднократно ездила в Москву, изучала экспозицию Центрального дома авиации и космонавтики ДОСААФ и Центрального музея Военно-воздушных сил, в которых выставлены подлинные экспонаты времён войны.

Осознанное ограничение цветовой палитры, несколько упрощённый рисунок и акцент, сделанный на изображении механизмов, позволили достичь необходимой декоративной условности и создать автономное пространство живописи.

— Панно созданы с помощью технологии, которая у обычного зрителя ассоциируется с картинками-переливашками, популярными ещё в 1980-е годы. Как Вы решились перенести её на стены?

— Действительно, отечественный зритель хорошо знаком с такими подвижными картинками по всевозможным календарикам с фотографиями подмигивающих котят или шагающих героев мультфильмов. Однако в этих изображениях, как правило, незначительно менялась лишь одна его часть, или в крайнем случае одно изображение заменялось полностью другим. Нам же хотелось именно создать иллюзию постоянного движения, образ вечного двигателя.

Использовать новаторскую технологию, впервые применённую в таком масштабе в нашей стране, предложил Егор Александрович Быстров, руководитель компании «Смальта — Мозаика» и творческой группы, осуществлявшей весь этот трудоёмкий процесс. Для этой цели компания «Смальта – Мозаика» приобрела особый широкоформатный принтер для печати отверждающими ультрафиолетовыми чернилами на специальной лентикулярной основе. Эта технология печати позволяет создавать изображения с иллюзией глубины пространства и смены изображения при восприятии под разными углами. Сложность в том, что изображение на одном панно состоит из четырех частей, а большие — из пяти. Соединить их между собой без потери общего впечатления стало наиболее трудной задачей.

Работа велась в несколько этапов. Утверждённые эскизы я первоначально отрисовала темперой (водяные краски — прим. ред.) в натуральную величину. В дальнейшем они были отфотографированы в высоком разрешении. Эту ответственную работу осуществил фотограф Павел Долганов. Оцифрованные изображения с помощью компьютерной графики я дорабатывала в трёх-четырёх различных фазах для создания будущего подвижного изображения. Затем специалист по 3D-печати Алексей Федосеев закодировал эти изображения специальным образом. И уже потом они были распечатаны на лентикулярном пластике.

Слово «лентикулярный» происходит от латинского lenticula — чечевица. Этот пластик сплошь состоит из мельчайших линз, по форме напоминающих семена этого растения. Преломление изображения в линзах создаёт эффект «ожившей» картинки. Эта работа потребовала огромной допечатной подготовки и масштабной компьютерной корректировки. Печать проходила на прозрачном пластике. Отмечу, что при печати белый цвет не наносился, его создавали позже с помощью белой плёнки, наклеенной на обратную сторону изображения. Наибольшую трудность вызвало равномерное нанесение насыщенного красного на большую по площади поверхность. Сверху изображение во избежание повреждений закрыто триплексом.

— Расскажите, где Вы учились.

— Я закончила Санкт-Петербургскую академию художеств имени И.Е. Репина, в которой есть мастерские монументальной живописи. Первая такая мастерская была создана в академии еще в 1940-е годы. В начале 1950-х её возглавил профессор А.А. Мыльников, очень много сделавший для развития монументального искусства Ленинграда. Исторически сложилось, что многие станции городского метрополитена оформляли преподаватели, а затем и выпускники именно этой мастерской. В частности, первая мозаика в ленинградском метро была создана по проекту профессора Мыльникова. Его соавтор и коллега А.Л. Королёв исполнил для подземки первый в нашем городе крупноформатный литой витраж. Затем над убранством станций работали их ученики: А.К. Соколов, С.Н. Репин, В.И. Сухов, И.Г. Уралов, Н.П. Фомин. Весьма плодотворным и разнообразным было сотрудничество метрополитена с моим непосредственным учителем, профессором А.К. Быстровым, который разработал и выполнил оформление более десяти станций.

В академии мы получили действительно сильную подготовку по живописи, рисунку и композиции. Профессор Быстров поощряет в своих учениках стремление к большим формам и умение решать сложные монументальные задачи, которые он нам предлагает. Его помощник, доцент А.А. Погосян — тонкий живописец, художник с ярким образным мышлением, который стремится пробудить в студентах творческую независимость и самостоятельность. Преподаватель по рисунку, доцент А.И. Дендерина, делает упор на крупноформатные постановки, выполненные сангиной (материал для рисования — прим. ред.), сепией, соусом или темперой, нередко с интенсивным введением цвета. Всё это отличается от традиционного понимания рисунка как исключительно монохромного и не столько учит видеть отдельные детали, сколько позволяет студентам получить представление о цельности форм, принципах их соподчинённости с сохранением нерушимости изобразительной плоскости. 

— Монументальное искусство на протяжении многих веков было прерогативой мужчин, и даже Вы, перечисляя своих предшественников, называли мужские имена. Каково это сегодня женщине быть художником-монументалистом?

— Времена меняются. Уже давно среди студентов академии преобладают девушки. Я думаю, не имеет значения, мужчина ты или женщина, важны только твои профессиональные умения и способности. Конечно, в физическом плане это очень непростая, а порой и тяжёлая работа, но здесь всё зависит от личной энергии. Меня привлекают те возможности, которые даёт художнику монументальное искусство — преображение больших пространств. Именно не оформление, а качественное преображение его сути, создание новой среды. Сегодня монументальное искусство недооценено. Конечно, оно всегда значительно удорожает объект. Однако архитектор, действующий в соавторстве с художником-монументалистом, по моему глубокому убеждению, способен создать уникальный неповторимый проект.

• Фото:Павел Долганов