Оторопь берет, говоришь? Но так я же про жизнь…

• Текст:Александр Петровичев
  14 февраля 2024
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

— Глядя на названия твоих основных выставок, переживаешь нечто вроде дежавю. Это же программа детской художественной школы или художественного училища! «Космос», «Парады», «Дети», «Война», «Натюрморт», теперь «Цирк»?

— Там еще обязательно была тема «Производство», «Театр», «Порт», «Зоопарк». У меня все это в том или ином виде есть. Можно, конечно, название придумать позаковыристее, как для биеннале, дискурс обозначить, что-нибудь еще прикрутить. На заборе-то много что написано, а за ним все те же дрова лежат. Одни и те же художники рисуют одни и те же сюжеты, но по-разному. Одни рисуют лучше, другие хуже, но в итоге-то получаются все те же «Дети», «Парады», «Животные» и «Цирк». Да и мою любую картину можно запросто переименовать в «Цирк». Стереть старое название и угольком написать новое, и ничего не изменится. Каждая моя картинка — стопроцентный цирк. Кто-то куда-то летит, бежит, падает… У меня в каждой второй картине натянута проволочка, и по ней идет человечек. Ну, вот смотри, написано «Баррикады», а там сплошные эквилибристы, один висит, другой идет по канату. Я рисовал цирк всю жизнь, ну, по крайней мере, регулярно возвращался к этой теме. На самом деле цирк нас окружает, куда ни посмотри.

— Многие, если не все твои темы «родом из детства», они там как бы запитаны на его энергиях, образах, историях. Детство в твоих работах далеко вышло за границы узкой темы. Это априорная составляющая твоего искусства, его выразительная феноменология. Даже твои «Дети» именно из твоего детства. И твой «Цирк» оттуда?

— Просто, когда я был ребенком, цирк был наиболее значимым видом искусства для нас тогдашних. Впечатление, полученное в детстве, хорошо укореняется. Ведь мы постоянно ходили в цирк. Во всех маленьких и крупных городах были открыты цирки — в Сочи, Красноярске... Когда я играл в баскетбол, и мы приезжали на соревнования в какой-нибудь город, то культурной программой было обязательное посещение местного цирка. Музей-то не всегда был, а цирк — всегда. Причем гастролировали в основном одни и те же артисты. Какого-нибудь Вальтера Запашного я посмотрел раз сто, наверное. А фильмов про цирк сколько было! «Цирк» Александрова постоянно показывали по телевизору. Взять тех же Бергмана, Феллини, Чаплина. В детстве я, конечно, Бергмана и Феллини не смотрел. Но «Трех толстяков» смотрел, с канатоходцем Тибулом, которого играл Баталов. Во всех этих фильмах цирк это срез жизни. У Александрова сквозь его «Цирк» просматривается вся модель советской идеологии. Потом уже появились «Укротительница тигров», «Полосатый рейс». Сплошной цирк, как без него?

Причем цирк на экране сильно отличается от цирка на арене. Я вживую видел много раз Никулина, Енгибарова, Шуйдина, Карандаша, Олега Попова, который почему-то сильно не нравился детям, но официально считался самым великим клоуном. Когда в программке было его имя, дети говорили: «УУУУУУ!!!!!». Все хотели Никулина, Енгибарова, которые были дико смешными и остроумными. Цирк был частью нашей жизни. Окуджава про цирк пел: «Она по проволоке ходила, болтала белою ногой…» Еще лет десять назад показывали какие-нибудь фестивали цирка. А сейчас он исчез из телевизора, исчез из жизни. Может, просто сама жизнь превратилась в цирк? Цирк уехал, клоуны остались, просто они сейчас иначе выглядят и называются по-другому. Хотя в Европе цирк достаточно распространенное явление. Я много видел цирков‑шапито во Франции. Маленький городок, пара выступлений в выходные, снимаются с места и поехали дальше. Они приезжают с животными, со специальной техникой. Цирк — это красиво, интересно. Там климат теплее, у нас с этим проблема. Девять месяцев зима. Сегодня как-то не так. Ну, понятно, что кого-то туда водят. Но, по-моему, только приезжие ходят сегодня в цирк. Потом, помнишь, был «Уголок Дурова», есть ли он сейчас, даже не знаю.

— У тебя в этой серии исчезло свойственное тебе динамичное развитие сюжета. Все происходит как в мгновение ока, одновременно. Ты в последнее время заметно меняешь стилистику в сторону большей экспрессии. Сама тема способствовала этому прыжку через голову?

— Да у меня нечто подобное уже было. Цирк у всех разный. Очень многие художники рисовали цирк. У Шагала цирк, у Пикассо цирк. Я нарисовал все эти работы на виниле цветом. Прошлая выставка была черно-белая, эта цветная. Цирк должен быть в цвете, хотя я и в ч. б. рисовал. Да тут цвет относительный, хотя его много. Насчет сюжета тоже не заморачивался. У меня там все сразу происходит. Все летят, по веревочкам ходят, автобусы какие-то, дрессированные черепахи. Когда начинаешь рисовать, не знаешь, чем все это закончится, рисование напоминает цирковое представление. Здесь как в цирке ты идешь по канату и без страховки, и без батута под тобой. Последствия не гарантированы. Но в этом вся и прелесть.

Из серии «Цирк», 2012

— Ты вспоминаешь детство, но цирк какой-то у тебя не детский получился. Очень личный такой. Не то чтобы детям это смотреть нельзя. Но при первом взгляде не то дух захватывает, не то оторопь берет. Радикально ново!

— А как иначе? В цирке-то все бывает. Тигры, слоны, собачки выступают, бегают по кругу, считают. Обезьяны опять же. Но ни одного самолета и вертолета! Сначала нарисовал арену, на нее вышла лошадка, потом лошадку зарисовал, нарисовал человечков, потом вышли клоуны. Потом что-то прилетело из-под купола, какой-нибудь эквилибрист посыпался. Одно проистекает из другого. Батуты, канаты. Это мое ощущение цирка. Оно своеобразное, но мое. Я не откуда не срисовывал, хотя желание было. Я сам миллион раз все это видел. Что я, лошадь не нарисую? Или какой-нибудь собирательный образ животного? То, что получилось, скорее, напоминает цирковые рисованные афиши. Отсюда все подряд. Цирк это ведь, когда все сразу — летит, сыплется, обезьяны орут, и музыка играет! Тревожно? Ну, так это детские страхи. С возрастом пройдет. Оторопь берет, говоришь? Но так я же про жизнь…

Обложка статьи: Из серии «Цирк», 2012

• Фото:Предоставлены Константином Батынковым