Об архитектуре

• Текст:Илья Чернявский
  24 марта 2025
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

СЕГОДНЯ

Сегодня коренным образом изменился масштаб и объём строительства, а отсюда масштабность и формы архитектуры индустриального века. Но при этом мы ещё понимаем, что не скоро изменится существо, или 
«психофизиология» восприятия архитектуры. У нас в стране и в других странах народ в целом не удовлетворён продукцией современной архитектуры. Архитектура отдельных зданий и даже городов и курортов часто ничего не говорит, она безмолвна, без темы, без содержания, не использован язык архитектуры. 
Конечно, никто не призывает возвращаться к прошлому кустарному строительству, старому укладу жизни и техники. 
Задача строить на уровне сегодняшней техники и при этом пытаться говорить с людьми новыми средствами композиции, созданными «на опыте» веков — новой выразительностью — учитывая законы природы человека, законы красоты.

ДЛЯ ОРГАНИЗАЦИИ НОВОЙ ЖИЗНИ

Из индустриальных изделий и методов использовать для организации новой жизни: 

а) остроту и органичность композиционных приёмов из условий жизни человека и окружающей природы;
б) контрасты объёмов и пространств; 
в) ритмы и пропорции; 
г) игру масштабов, силуэты, цвет, свет и многое другое; 
д) восстановить органическую связь с природой новой полноценной функции — на базе новой техники и технологии — без гипертрофированной масштабности вне природы и человека. 

(Вызывает тревогу нарушение природного масштаба Крыма и Кавказа — уже многие не хотят ехать на курорты.)

ГОРОД — ПРИРОДА

Нельзя подходить с одними мерками к архитектуре в городе и в ландшафте.

О ПРОСТОТЕ

Известно выражение — «простота хуже воровства». Так вот не такую простоту, а преодолевая всю сложность задач, создать мудрую простоту из конструкций и деталей заводского изготовления, новой индустриальной технологии выразить красоту и сложность жизни, природы. 
Мы понимаем, что экономия — закон творчества природы и человека, но архитектура отдыха в природе имеет свои задачи — создать условия радости людям, отдохновения, лечения — терапевтические задачи. 
В проектах мы часто скрываем и не отражаем даже те элементы, которые используются, всё пытаемся загладить и скрыть в одной плоскости, в четырёх углах. Мы не используем приёмы и законы композиции — пластику, контрасты, ритмы, пропорции, цвет, свет. Типовой каркас, панели, балконы, лоджии, консоли, лестницы могут стать элементами выразительности и в каждом конкретном проекте, в каждой области и районе можно находить эти возможности и их использовать.

О ФОРМАЛИЗМЕ

Это отсутствие профессионализма, умения оценить противоречивые требования, забыты главные требования — триединство Витрувия, что архитектура — это синтетическое искусство, и первое — это благо человека, удобство жизни в увязке с прочностью и красотой, а экономика не только сиюминутная, но и учитывающая время эксплуатации. Если есть формалистический элемент — значит проект плохой. 
Пример прекрасного проекта — водолечебница в Друскининкае.

РАЗНОЕ

Разные конструкции создают свои художественные возможности: 
Киноконцертный зал в Адлере — оболочка; 
Лазаревское, Арзни, Геленджик — подъём перекрытий; 
Алушта, Железноводск — типовой каркас; 
Елино — панели и деревянные клеёные конструкции. 
Во всех типовых проектах также используется характер конструкций. Задача — только единство формы и конструкций. Мы за выразительность архитектуры, но против упрощенчества, за архитектуру простую, ясную в масштабах природы и человека, соблюдающую все рамки экономики и технологии.

Автопортрет. 1994. Бумага, карандаш

Я ПОНИМАЮ творчество архитектора как нечто живое, постоянно изменяющееся вместе с сознанием и материальными возможностями общества, творчеством, направленным на совершенствование жизни человека, а более конкретно — создание форм жизнедеятельности человека — среды обитания, отвечающей всё новым потребностям людей сегодня и в будущем.

ОБРАЗ МЫСЛЕЙ архитектора сегодня — вселенский.

БЕЗ СЛОВ, без изобразительного… жизни и природы выразить тысячи нюансов настроений, состояний человека, направить, организовать движение, поразить, сосредоточить и успокоить. 
Ответить на такой вопрос коротко, лаконично невозможно — можно сентенцией поразить воображение, но это всё-таки будет однозначно, односторонне и мало что прибавит к пониманию столь широкой темы. 
Кроме того, нужно очень долго готовиться, чтобы сказать кратко, хотя мы и готовимся всю жизнь к тому, что делаем сегодня.

АРХИТЕКТОР, как правило, плохо изъясняется словами, он говорит другими знаками. Его язык изобразительный, образный, пластический, но он отличается от всех других видов искусств.

ИЗВЕСТНО, что архитектор должен уметь хорошо рисовать, но не всякий, кто умеет рисовать, может быть зодчим.

ХУДОЖНИК отображает реальный мир или чувства и пластическими средствами вызывает эмоции. Архитектор создаёт новый мир — вторую природу — среду, имеющую кроме духовного ещё и утилитарное физическое назначение. Значит, архитектурное произведение как искусство объединяет, синтезирует два аспекта.

СОЗДАВАЯ новую вторую природу из материалов самой природы, создавая конструктивную структуру, среду и пространства, обладающие уже силой воздействия как художественные произведения, архитектура не только всецело опирается на использование всеобщих законов строения мира как инженер, но и на глубокое знание законов психофизиологического восприятия формы — как художник.

В ТО ЖЕ ВРЕМЯ архитектура, выполняя функции, близкие задачам изобразительных искусств, несёт в самом понятии слова «среда» синтетическое единство всех видов искусств, объединённых архитектурой для этой цели. 
Тогда, если стремиться сказать кратко, архитектор — это поэт–художник–инженер, он мыслит конструкциями, он создаёт конкретное любого объёма произведение, носящее в себе черты всеобщего, и мы понимаем, что всё живое и неживое на земле и в пространстве является компонентами и материалом архитектурной среды обитания человека.

АРХИТЕКТОР сам постигает законы природы, вызывая в соавторстве со зрителем познание этих законов, открывая новый оттенок, новую грань или характер в отражении этих закономерностей.

АРХИТЕКТОР ОТКРЫВАЕТ новое в уже известном. Таким образом мы понимаем свою связь с предшествующими поколениями, что новое может строиться только на глубоком изучении уже созданного, что мы как альпинисты связаны одной верёвкой с теми, кто создавал до нас, и что последующие поколения будут развивать и опираться на созданное нами, но уже на новом этапе и в новых условиях жизни, новых конструкциях и материалах.

ДУМАЮ, что нет реальных предпосылок глобальных изменений биологических свойств человека будущего.

ВСЕОБЩИЕ непреходящие закономерности искусства архитектуры, опирающиеся на объективные законы строения мира, физиологические свойства человека, будут только развиваться, углубляться и оставаться той же основой для творчества.

АРХИТЕКТУРА — противоречивое единство — соткана из противоречий, отражает эти противоречия. В этом вся сложность, но и многообразие содержания, и источник плодотворности.

КАЗАЛОСЬ БЫ, можно сказать об архитектуре, как и о технике, что она должна быть прогрессивной, но это будет неточно, тут, как видно, и заключается принципиальное отличие архитектурного творчества как искусства от науки и техники. Это заключается в том, что архитектор простыми известными средствами создаёт непреходящие ценности, а техника использует сложные средства для достижения простых, ясных заранее целей (например, изготовление простых изделий или материалов сложными машинами или полёт на Луну).

ТО, ЧТО СЕГОДНЯ в технике прогрессивно, завтра, с изобретением нового устаревает. Произведения искусства, памятники архитектуры — вечны.

ВАЖНЕЙШУЮ РОЛЬ в архитектурном творчестве играет взаимодействие интуитивного начала и научного. Но совершенно очевидно, что чем шире и глубже познания архитектора, тем более развивается его интуитивное постижение всеобщего, объективного. И не менее важна его индивидуальность, самобытность. Значение его творчества будет возрастать по мере умения охватывать всё больше аспектов, всё глубже понимать и использовать объективные закономерности.

НЕ ПРОСТО так Пушкин подчёркивает в своей «маленькой трагедии» мысль о том, что Моцарт не просто чувствовал, но интуитивно знал, постигал закономерности природы творчества, гармонии.

АРХИТЕКТОР, КАК И ХУДОЖНИК, часто может не знать то, что он интуитивно знает, и в дальнейшем в жизни самого сооружения раскрывается его объективное влияние.

МЫ ГОВОРИМ, что архитектура — это средство передачи эмоции в пластических чувственных формах искусства от архитектора к тем, кому его творчество обращено.

НАБЛЮДАЯ органическую и неорганическую природу, любуясь красотой и целесообразностью, и непревзойдённым мастерством соединять красоту и назначение каждого элемента, каждого органа или малейшей детали животного или растительного мира, мы пытаемся постичь закономерности и происхождение их строения. 
Мы поражаемся строгости порядка построения видов, пород, рас и типов, и, понимая архитектуру как вторую природу, мы понимаем архитектурное творчество как упорядочение среды. 
В создании произведений архитектуры мы стремимся руководствоваться этими знаниями, законами и в единстве с природой не в контрасте, а приспосабливаясь, вписываясь, улучшая, восстанавливая то, что приготовила для соавторства природа, вот в какой-то момент вспыхивает…

АРХИТЕКТУРНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ — это живое существо, иногда загадочное, иррациональное, иногда бравурное, весёлое и всегда глубокое, многообразное и сложное, как и всё в жизни.

В ПРОЦЕССЕ ТВОРЧЕСТВА идёт поиск динамического равновесия или гармонии двух борющихся противоположных начал: солнца и мрака (свет — тень), тяжесть — лёгкость, горизонталь — вертикаль… контраст цвета.

АРХИТЕКТОР, БАЛАНСИРУЯ, акцентируя или сглаживая контрасты, парадоксы, изменяя пропорции и ритмы, создаёт необходимый накал среды, климат, воздействующий и определяющий настроения, действия и характер среды.

МНОГОЗНАЧНОСТЬ И НЕЗАВЕРШЁННОСТЬ композиций — живая, продолжающаяся, развивающаяся во времени структура — это естественно, как природа без начала и конца, но полная остановок, наблюдений, накала или отдыха.

ПОСТОРОННЕЕ, не имеющее отношения к сути впечатление даёт толчок к находке или идее проекта. 
Какой-то намёк, раскрывающий смысл чего-то тебе ещё неясного, но иногда это выводит к чему-то необычному, к находке. 
Поэтому когда я, как рыба, вытащенная из воды, пытаюсь обосновать свою работу стройными теоретическими конструкцииями, я должен признаться, что этого всего заранее не знаешь, это где-то глубоко скрыто и является только много времени спустя, когда можно спокойно оглянуться на мучительно пройденный в потёмках путь.

ЧАСТО возникают раздумья, правильно ли в замысле и в начале проекта нагромождать множество форм, деталей и потом, расчищая, выкристаллизовывать окончательную идею. Или наоборот. 
Руднев даже в акварели с самого начала нагромождал контрасты и причудливые диссонансы и потом старался их привести к единству. 
Платов вообще писал методом «многокистья», что соответствовало его темпераменту.

В АРХИТЕКТУРЕ более длительный процесс и по несколько раз проходят эти стадии-витки приближения к цели.
До этого, как и почти все, я пользовался минимумом знаний, приобретённых в институте, и восьмилетним опытом работы с академиком архитектуры Рудневым, у которого я приобрёл первые проектные навыки и знания. 
У него научился конструктивному мышлению в рисунке, живописи. 
До этого я только много рисовал и писал, и только у Платова, талантливого художника и педагога, я понял основы искусства, свободу — цвета, рисунка, композиции.

ЕЩЁ ДО ЗНАКОМСТВА с творчеством Луиса Кана я придерживался мнения, что не архитектор должен желать и делать, как ему хочется, а место, природа, климат, рельеф, солнечный свет и деревья, в сочетании с программным заданием, требуют от архитектора выражения в проекте существа этих объективных задач. То есть, как говорил Луис Кан, — каким хочет быть это здание.

АРХИТЕКТОР — мужественный борец, если он действительно желает сделать что-то новое, он обрекает себя на особую жизнь. 
Всё, что в жизни вокруг него происходит, он пропускает через себя, оно отражается в нём, и затем в его понимании архитектурного произведения как живого существа.

Илья Чернявский за работой. Фото 1970-х годов

ВСЕГДА ИДТИ ВПЕРЁД, любую ситуацию использовать для улучшения, доработки замысла, идеи, не бояться переделок, стремиться всегда превращать недостатки в достоинства или ломать и искать лучшие решения.

АРХИТЕКТУРА — массовое и демократичное искусство — но это и рафинированное утончённое искусство нюансов, это высокая точность «игры» пропорций, ритмов, света и тени, тяжести и лёгкости взлёта. Это целый мир значений, выраженных пластическим языком в строгом единстве и соподчинении деталей главному. Этому нужно много учиться самому и научиться передавать эти чувства другим.

ОПРЕДЕЛИВ НАЗНАЧЕНИЕ, существо архитектурного творчества, функции архитектурного произведения, необходимо говорить о профессиональном уровне и условиях архитектурного творчества, уровне возможностей и способностей архитектора. 
У нас не переместились акценты, это временное отступление позволило выполнить неотложную социальную задачу и создать базу для нового взлёта искусства архитектуры и на это нужно направить и профессиональный самокритический взгляд.

ВО ВСЕ ВРЕМЕНА, развития человеческой культуры, особенно с момента её бурного развития с начала XX века, в творчестве человека, во всём том, что он создаёт, борются два начала — польза и красота. 
Но когда мы говорим об архитектуре, вступает третий компонент — прочность, под которым разумеется конструкция, технология, материалы, долговечность и прочее. 
Польза, прочность, красота определяют целесообразность, рациональность в конечном…

В ВОЕНПРОЕКТЕ, сделать то, что уже мог делать — невозможно. 
После почти двадцатилетней жизни в Военпроекте пришёл в ЦНИИЭП курортно-туристских зданий и тут увидел то же бесконечное однообразие кубов и призм с полосочкой горизонтальной, вертикальной и в клеточку.
А тут сразу три подмосковных дома отдыха.

ОТКУДА ЭЛЕМЕНТ САМОБЫТНОСТИ?

Не любить архитектуру из журналов. 
Я думаю всегда о том, как бы сделать НЕ архитектуру, должны быть просто ассоциации — формы, тяжесть или лёгкость, ритмы — спокойные или волнующие, останавливающие или зовущие дальше к новым впечатлениям.

ВОРОНОВО — мечта сделать базис под Москвой.
Миг счастливого отрешения от города, беготни, забот и усталости.

ИДЕИ ПРОЕКТОВ и отдельные детали могут явиться из совершенно случайных впечатлений, не связанных с архитектурой, из настроения и цвета какого-нибудь фильма, картины испанского художника, из леса, деревьев.

АНАЛИЗ И СИНТЕЗ следуют за интуицией. Но самовыражение — не самоцель, а состояние, суть которого в непреодолимом стремлении вычленять музыку из шума, внутренний порядок архитектурного организма.

ТЕХНИКА для достижения своих целей постоянно усложняет средства. Техника — прогрессивна. То, что вчера было самым совершённым, сегодня меркнет перед новыми открытиями. В искусстве хорошо известными средствами достигается ранее неведомое, и ценности искусства вечны и непреходящи.

АРХИТЕКТУРА КУРОРТНЫХ ЗДАНИЙ — это особый психологический климат, многообразие форм организации жизни, подвижность и контакты, уединение и покой, надёжный кров и открытая природа. 
Здесь архитектоника и пластика служат созданию свободно текущих пространств, которые являются дыханием сооружения, где рождаются ритмы, пропорции, расстояния, масштабы, целый лабиринт образов. Это полифоническая среда, взаимосцепление: человек — архитектура — природа.

АРХИТЕКТУРА ВСЕГДА порождается человеческими желаниями и чувствами. Опираясь на известные истины, она находит новое в них. Используя прошлое, она всё время пересматривает историю. Из прошлого ничего не исчезает, а только переосмысливается. Об этом говорили и Пушкин, и Маркс.

НАШ ПРЕПОДАВАТЕЛЬ кафедры рисунка в институте, Цапик, три года подряд произносил только четыре слова: «В тенях — темнее, в светлях — светлее», а углём, языком своего искусства, владел виртуозно.

АРХИТЕКТУРА — ЭТО ПЛАСТИЧЕСКОЕ ИСКУССТВО, придающее форме наполненность. И хотя пластичность свойственна и другим видам искусства, именно это качество отличает архитектурное произведение от простого строительства.

АРХИТЕКТУРА — ЭТО НЕ МАТЕРИАЛЫ и не само здание, а только высшее качество сооружаемого. Её смысл в том, как сооружать, а не в том, что и из чего. Значит, любой композиционный приём с использованием любых конструкций и материалов может стать истинной архитектурой.

НАМ НЕОБХОДИМО в каждом конкретном сооружении, формируя психологическую среду, создавать свою драматургию пространства: напряжённого или экологически спокойного, иллюзорного или конкретно отрезвляющего.

АРХИТЕКТУРА ГОВОРИТ СВОИМ ЯЗЫКОМ, языком единства. Это функциональная скульптура или пластическая конструкция; это мир объёмов — света, цвета и материалов; это иерархия пространств во времени и вне времени. Здесь действуют контрасты и нюансы, сочетаются движение и покой, мощь и лёгкость.

ИСКУССТВО — ЭТО ЭМОЦИИ. И не минутные потрясения, а устойчивое удовлетворение гармонией, радость познания или загадочность непознаваемого, ускользающего, зовущего. И эти качества делают архитектуру функциональной в её конечном значении.