О красоте. Разговор на важную тему

• Текст:О. К. Антонов
  17 июля 2025
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

Красота — это понятие не умозрительное, лежащее за пределами человеческого опыта. Напротив, оно материалистично. Человек, познающий и преобразующий мир, работает не только на научной основе, но, как писал Карл Маркс, «...и по законам красоты».

На опыте своей творческой деятельности он оттачивает чувство красоты; создавая что-либо реальное, материальное, он воплощает свою идею в скульптуре, картине, шахматном этюде, конструкции самолета или мощного тягача, яхты или железнодорожного моста.

Это все идеи, ставшие реальностью, обретшие плоть. Это творческое проявление человеческого разума во внешнем мире. Как сказал В. И. Ленин, «естественное свойство материи — это свойство существовать вне нашего сознания». Творческий процесс — это выход идеи одного человека во внешний мир, где она становится достоянием других людей.

Первый акт творения — это хотение, стремление, часто нестерпимое желание выразить зародившуюся идею то ли на листе нотной бумаги, то ли кистью на полотне, то ли на чертеже, то ли в схеме ЭВМ.

Каким пламенем горели ум и сердце гениев человечества, когда создавались Парфенон, «Одиссея», «Фауст», оратории Баха, «Евгений Онегин», «Война и мир», первые самолеты, первый спутник.

В начале действий человека, как справедливо утверждает Амосов, стоят эмоции. Потом уже наступает действие и появляется создание ума и рук. Этот процесс идет всегда вперед, прежние достижения пересматриваются, рождаются новые.

Говорят, что красота — это отражение гармонии природы в человеческом сознании. С этим можно согласиться, если в понятие «природа» включить весь окружающий нас мир, в том числе и создания человека. Весь окружающий нас мир для современного человека, особенно городского, состоит на девяносто процентов из предметов, созданных конструкторами и архитекторами. Изначальную природу мы, горожане, видим часто только на полотнах Ромадина, а на полотнах Нисского, Пименова создания человека существуют в пейзаже на равных с естественной природой.

Мы, конструкторы самолетов, знаем, что красота в технике— это категория реальная. В авиации особенно заметна взаимосвязь между техническим совершенством и красотой. Еще на заре авиации конструктор самолетов капитан Фербер говорил: «Красивый самолет летает хорошо, а некрасивый — плохо».

Была, например, недавно попытка создать сельскохозяйственный самолет с реактивным двигателем. Бились над ним лет десять, истратили массу денег, а летал он плохо и выглядел верблюдом среди ланей. Кончилось тем, что пришлось эту затею бросить.

Давайте задумаемся, как мы оцениваем по внешнему виду качество того или иного предмета, сооружения, машины, летательного аппарата. Опытный конструктор практически безошибочно судит о самолете по тому, «смотрится» он или «не смотрится». А чем же определяется такая оценка? Целесообразностью — высшей красотой в технике.

Удивительным даром видеть технику обладал прославленный создатель многих советских самолетов Туполев, о необыкновенной интуиции которого ходят легенды. Посмотрел как-то Андрей Николаевич одну из опытных машин перед полетом и сказал: «Не полетит». И самолет действительно не поднялся в воздух — он только бегал по аэродрому. Андрей Николаевич на глаз мог указать слабые места в конструкции, что потом всегда подтверждалось на практике. Зачастую без всяких расчетов он находил правильное решение лишь потому, что оно так «лучше смотрится».

Это видение техники не «от бога», а результат огромного опыта. Художник, изображая человека, держит в памяти анатомическое строение фигуры; авиаконструктор пользуется сходными приемами, запоминая формы тысяч хорошо или плохо летавших самолетов. Опытный конструктор может нарисовать профиль крыла одним движением руки. Если потом сделать модель, продуть ее в аэродинамической трубе, можно убедиться, что профиль добротный. Это профессиональный навык. Конструктору нужно иметь верный глаз и твердую руку. В этом ему помогает умение рисовать, что дается постоянным упражнением.

Сам я полюбил рисование с детства. Началось с того, что мне подарили коробку цветных карандашей, еще «фаберовских». Помню, первое, что я нарисовал, был красивый солнечный закат. Когда приезжал к нам мой крестный, художник, я мог часами наблюдать, как он грунтовал холст яичным белком, а потом писал по нему масляными красками. Какое восхищение вызывала у меня его работа, когда на полотне из разрозненных цветовых пятен возникал вдруг пейзаж, портрет или натюрморт. Занятие рисованием, даже в какой-то мере живописью, неотделимо от моей профессии. В КБ я работаю не иначе, как с карандашом в руке. Так работают практически и все мои сотрудники.

Самолет создается сейчас большим коллективом специалистов, но начинается всегда с рисунка, первого наброска будущей машины, который делает, как правило, сам генеральный конструктор. В дальнейшем этот рисунок претерпевает изменения, шлифуется, уточняется. У меня сохранились эскизы самолета Ан-2, сделанные еще в 1942–1943 годах. Шла Великая Отечественная война, а я все время думал об этом будущем самолете-звездолете, нужном для народного хозяйства. Поднялся в воздух он впервые в 1946 году. И когда я рассматриваю эти старые рисунки, в которые, как говорится, всю душу вложил, кажется, что на них он менее ладный и пропорциональный, чем тот, который вышел на аэродром.

По мере работы задуманный самолет каждый раз прямо на глазах становится все стройнее, изящнее, гармоничнее.

В наше время все в самолете рассчитывается, в нем нет ни одной линии, не подсчитанной аналитическим путем. Вся его наружная поверхность, обтекаемая внешним потоком, определяется поверхностями 1-го, 2-го и более высоких порядков. Здесь, как говорится, гармония проверяется алгеброй.

Среди авиаконструкторов и летчиков немало людей, для которых умение рисовать, понимать искусство, красоту играло в работе и жизни немалую роль. Большим знатоком изобразительного искусства был генеральный конструктор Сухой. Он мог провести по залам Третьяковской галереи как заправский экскурсовод. Так интересно рассказывал он о картинах, что просто диву даешься, как тонко понимал Павел Осипович живопись, насколько глубоко разбирался в творчестве русских художников. Чувство красоты никогда не изменяло ему и в конструкторских решениях. Он стремился в конструкции избавиться от всего лишнего, оставляя только необходимое. Вспомним, что великий скульптор Роден на вопрос о том, как он создает свои замечательные произведения, ответил очень просто: «Я беру глыбу мрамора и откалываю все лишнее».

«Во всем должна быть целесообразность», — не уставал повторять Павел Осипович. И это, наверняка, не последняя из причин того, что его самолеты — среди самых быстрокрылых в мире.

Профессия летчика и дар художника неразделимо слились для Арцеулова, замечательного человека, моего учителя и старшего друга Он был прекрасным рисовальщиком и живописцем. В содружестве с Константином Константиновичем начинали творить Королев, Яковлев, Ильюшин. Его учениками по школе военлетов были Водопьянов, Чкалов, и даже первые портреты этих прославленных летчиков принадлежат именно Арцеулову.

С детства любил рисовать один из создателей знаменитых МИГов Микоян. В то же время он обожал математику, и это не случайно. Между наукой и искусством много общего. Математика, например, имеет свою собственную красоту. Решение сложного уравнения, над которым человечество билось веками, шахматная задача на высоком уровне — все это заключает в себе элементы красоты и изящества.

Чувство красоты, пропорциональности, изящества необходимо воспитывать в себе с юных лет. Для этого надо изучать лучшие произведения человеческого гения в области изобразительного искусства, литературы, техники.

И обязательно работать самому, рисовать. Я за то, чтобы наши юноши и девушки всерьез учились рисовать хорошо, грамотно, легко, умели мыслить образно, потому что рисунок, как правило, содержит больше информации, чем текст — он может пояснить, в силу своей образности, идею гораздо быстрее и полнее, чем длинное объяснение.

Великому французскому энциклопедисту и просветителю Дени Дидро принадлежит изречение: «Нация, которая научит своих детей рисовать в той же мере, как читать, считать и писать, превзойдет все другие в области наук, искусств и ремесел».

И хотя это сказано два столетия назад, к мудрым словам стоит прислушаться нашей школе и сегодня.

На обложке: Олег Константинович Антонов в кабине своего первого планера