Новатор, инженер, ученый

• Текст:Елена Овсянникова , Николай Васильев
  23 марта 2022
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

Особое место среди шедевров Шухова занимают башенные сооружения для водокачек, высоковольтных линий и других промышленных сооружений. Именно такие гиперболоидные башни прославили великого инженера. И самой известной из них стала Радиобашня на Шаболовке в Москве.  Как написала внучка инженера Е. М. Шухова в единственной монографии, посвященной его творчеству, сам он рассказывал: «И вот однажды прихожу раньше обычного в свой кабинет и вижу: моя ивовая корзинка для бумаг перевернута вверх дном, а на ней стоит довольно тяжелый горшок с фикусом. И так вдруг ясно встала передо мной будущая конструкция башни. Уж очень выразительно на этой корзинке было показано образование кривой поверхности из прямых прутков». 

Далее, со слов своего деда она описала сюжет, сходный с историей о мифическом яблоке Ньютона: «Чтобы убедиться в правильности своей догадки, изобретатель снял фикус и сам сел на корзину. Она легко выдержала его вес — около 80 килограммов». 

Московская Радиобашня построена в 1919–1922-х годах в Москве, и этому событию предшествовал большой опыт Шухова в использовании подобных конструкций. Первая такая система, в основе которой сетчатый гиперболоид вращения, была выполнена из прямых металлических элементов в 1894 году как водонапорная башня. Тогда же Шухов применил впервые и уникальное висячее покрытие для цеха. Обе новинки были для котельного завода А. В. Бари. Далее по проекту Шухова в 1896 году в Нижнем Новгороде на Всероссийской выставке была поставлена водонапорная башня, емкость которой была приподнята на более стройном, чем в первом случае, сетчатом гиперболоиде. Там же Шухов реализовал и свои уникальные проекты висячих большепролетных сетчатых конструкций для круглого и прямоугольного павильонов Инженерно-строительного отдела, а также овального павильона Фабрично-заводского отдела. 

Детальные чертежи изобретенных конструкций с указанием фамилии Шухова были опубликованы в журнале «Зодчий» в 1895 году. Тем самым выставка стала наглядной демонстрацией своего рода революции в строительном искусстве. Однако все постройки предъявлялись как произведение конторы А. В. Бари, фамилия которого была написана гигантскими буквами. Он не пожалел денег на их возведение и удачно продал нижегородскую башню после закрытия выставки. Ее купил (башня была высотой 25 метров, не считая резервуара) фабрикант и меценат Ю. С. Нечаев-Мальцев (сейчас она в его бывшей усадьбе Полибино, в Липецкой области). Тем не менее, далее имя Шухова вышло не первый план и стало широко известно. Точно также получилось и с изобретенной им конструкцией для сводов Верхних торговых рядов, запатентовало которые петербургское Металлическое общество и далее возводило ряд объектов с такими конструкциями под контролем Шухова, но представляя их как свое ноу-хау.

Овальный павильон всероссийской выставки, Н. Новгород, 1896

Шухов осуществил и подал идею сотен таких сооружений (водокачки, маяки и даже мачты на военных кораблях). До революции же Шухов разработал проекты почти всех уникальных перекрытий с фонарями верхнего света для общественных зданий Москвы: целого ряда торговых пассажей, Международного банка на Кузнецком мосту, гостиницы «Метрополь», выставочного зала Училища живописи, ваяния и зодчества и др. А после революции по его проектам были выстроены не только Радиобашня на Шаболовке, но и перекрытия двух гаражей, спроектированных К. С. Мельниковым в 1920-е годы и ряд других сооружений.  Надо учесть, что после октябрьской революции 1917 года в стране остановились многие заводы. Дальнейшая деятельность Шухова как автора уникальных сооружений оказалась под вопросом. Но его легчайшие, экономные и очень прочные конструкции оказались неслучайно в этот момент востребованы.  Радиосвязь как раз тогда приобрела особое стратегическое значение. Поэтому советское правительство, несмотря на крайне сложное положение в стране, заказала Шухову претенциозный проект невиданного сооружения. В 1919 году он спроектировал девятисекционную Радиобашню из сетчатых металлических гиперболоидов для размещения антенн радиосвязи. Она должна была подняться на высоту в 350 метров. При этом ее вес должен был достигнуть 2200 тонн, что почти в 3 раза меньше, чем Эйфелева, высота которой 305 метров. О самой гиперболоидной конструкции Шухов писал: «Сетчатая образующая башни состоит из прямых деревянных брусьев, брусков, железных труб или уголков, опирающихся на два кольца: одно вверху, другой внизу башни, в местах пересечения брусья, трубы или уголки скрепляются между собою...».

Перекрытие зала ресторана гостиницы «Метрополь», Москва, 1899–1903

Из-за нехватки металла, в реальных условиях того времени рассматривалось несколько проектов башни, высотой 175, 200, 225, 250, 275, 300, 325 и 350 метров. А на деле была построена Радиобашня высотой около 150 метров, состоявшая из 6-ти секций. Для этого Шухову потребовалось переделать первоначальный проект. Но значимость и его реализация была беспрецедентна во многих отношениях. Особенность конструкции башни не только в легкости и экономичности, но и в способе сборки без кранов. Сначала на земле собирают нижний ярус и все остальные, которые меньше диаметром предыдущих, внутри подтягивают на тросах с помощью лебедок, один за другим, так что башня вырастает подобно подзорной трубе. Надо сказать, что Шухову нелегко пришлось в советский период. Фирма Бари была реорганизована в государственное предприятие, где он остался главным инженером.

Авторитет его был высок, но безграмотность заказчиков и особенно невыносимый контроль со стороны советских органов безопасности, отразившийся недоверием ко всем специалистам, признанным до Революции. Его с семьей выселили из собственного дома. 

Так называемый красноармейский паек он получал, когда надо было кормить большую семью... В своем дневнике великий инженер перечислил и многое другое. Так, во время монтажа башни огромные трудности были с оплатой необходимых материалов и с их поисками на прежних предприятиях. Советские деньги стремительно обесценивались, поэтому нельзя было запланировать общие расходы, включая и оплату труда. Как писал Шухов в своем дневнике, «счета текущего дня через месяц уже теряют значение и делаются ничтожными, при проверке через год все дороже в десять раз. Опасаюсь будущей путаницы от непонимания кривой изменения цен и политики. Мы должны работать, и работать независимо от политики. Башни, котлы и стропила нужны, и мы будем нужны». Но рабочие из-за голода и неустроенности бастовали и уходили, как отказывались работать и подрядчики. Многие болели, а кое-кто даже погиб в процессе строительства... У самого Шухова за это время умерли младший сын и мать, тяжело болели жена и дочка... Был к тому же и такой случай: во время подъема третьей секции башни оборвался трос, и она сорвалась, повредив нижние секции. При этом Шухов, а не допустившие оплошность монтажники, был приговорен к расстрелу, к счастью, условно. Однако если бы он не завершил стройку в срок — приговор привели бы в исполнение... Эпопея строительства в таких нечеловеческих условиях закончилась через два с половиной года. 19 марта 1922 года с Радиобашни начались передачи (концерт русской музыки с участием Надежды Обуховой). В 1937 году с этой башни была налажена экспериментальная трансляция коротковолновых телепередач (работы были проведены под контролем Шухова).

Шаболовская радиобашня, Москва, 1919–1922 

С Радиобашней и потом были разные казусы. В 1939 году башня выдержала удар врезавшегося в отходящую от нее растяжку антенны небольшого самолета, но она стоит до сих пор без реставрации и ремонта.  Надо сказать, что, говоря о Радиобашне, журналисты часто отказывают этому произведению Шухова в художественной значимости, акцентируя только экономность расхода материала и новизну форм, тогда как главное воздействие на современников Радиобашня в значительной мере оказала свой «космической» внешностью. Она стала не только ассоциироваться с инженерной прагматикой, но и предвосхитила стиль хай-тек, столь популярный сегодня. Это первым почувствовал Нечаев-Мальцев, а далее говорили и писали и многие ведущие зодчие мира. Так, Норман Фостер назвал Шухова «мой герой». Именно поэтому башню фотографировал Александр Родченко, мастер самых экстравагантных изображений архитектуры 1920-х годов. Не случайно также, что в стилистическом отношении Радиобашню Шухова сравнивают с проектом Владимира Татлина «Башня III Интернационала» (1919), не рассчитанным на реализацию в обозримом будущем. При этом очевидно, что Татлин противопоставлял свое творение конструктивной логике, уж не как альтернатива ли Шуховской башне, возводившейся в то же самое время? Ведь слава инженера, наверняка, всему творческому цеху не давала покоя...

Сходство этих двух эпохальных проектов в другом — неординарности мысли их создателей. И значимость их идей специалисты объясняли, как правило, как оппозицию прагматизму. 

Так, Николай Пунин, искусствовед и поклонник творчества Татлина, писал: «Основная идея памятника сложилась на основе органического синтеза принципов архитектурных, скульптурных и живописных и должна была положить начало новому типу монументальных сооружений, соединяющих в себе чисто творческую форму с формой утилитарной. В соответствии с этим проект памятника представляет собой три больших стеклянных помещения, возведенных по сложной системе вертикальных стержней и спиралей. Помещения эти расположены одно над другим и заключены в различные гармонически связанные формы». Нечто подобное можно сказать и о творении Шухова, рассматривая его как стилистическое явление, хоть и обусловленное экономией металла. Почему же тогда знаток архитектуры авангарда С. О. Хан-Магомедов писал об игнорировании братьями Весниными творения Шухова, тогда как мода на каркасно-стержневые конструкции, по сути, была предопределена именно инженерами, в числе самым талантливым из которых, и российского происхождения, был Шухов? Дело в том, что копировать Шухова не было никакой возможности. Веснины же искали новые архитектурные образы, причем часто — не столько рационального характера. Таков их конкурсный проект Дворца труда в Москве 1923 года. Важнейшим аспектом в его новом образе стали: выведенный на фасады обнаженный металлический каркас и радиомачты, занявшие больше половины общей высоты здания. Именно они придали особый блеск спроектированному сооружению, ставшему камертоном формообразования периода авангарда. 

Железнодорожный мост через р. Белая, транссибирская железная дорога, 1899

Вероятно, именно Шухов смог бы детально разработать с Весниными этот проект в случае его осуществления, а Родченко в русле этой новой техногенной тенденции задумал свои эскизы здания Совдепа, оснащенные радиомачтами, смонтированными на кровле. Не мог же он, однако, копировать буквально творения Шухова типа Радиобашни!  О значении каркасно-стержневых конструкций много писал Родченко, придумав для них специальный термин «линиизм» как формально-пластическую характеристику. В этом же жанре работали многие: Густав Клуцис, Николай Соколов... Но в контексте своего времени Шуховская башня осталась самодостаточным произведением со своей художественной, а не только конструктивной логикой. И логика эта год от года нарушалась... Так, своего рода «капитель» Шуховской башни, ее двухконечное завершение, давно утрачено, хотя можно трактовать это сочетание вертикали и горизонтали как своего рода ордер.

К несчастью, сегодня отношение к Радиобашне на Шаболовке городских властей и руководителей ведомства Телерадиовещания вызывает обоснованное негодование специалистов и всех, кому дорого отечественное культурное наследие. Понятно, что с развитием телевидения (а Радиобашня использовалась именно для вещания на Москву, а далее телесигналы транслировались на всю страну) роль ее изменилась. Изображение башни было символом советского телевидения, хотя далее неостановимое развитие связи привело к строительству новой, Останкинской телебашни, а Шаболовская башня стала использоваться только для ретрансляции сотовой телефонной связи. Новые технологии пришли во все средства связи и телевидение. Это не только наземные инженерные устройства, но и космические спутники. 

Однако утраченная актуальность первоначальных целей не мешает москвичам считать Радиобашню символом своего района — Шаболовки, а также всей Москвы. Несомненно, что Радиобашня Шухова на Шаболовке в Москве отразила значимость русского вклада в мировую культуру. 

И это очевидно многим крупнейшим зарубежным профессионалам. Особенно тем, кто работает в стиле хай-тек. Как развитие именно пластического потенциала, заложенного в Радиобашне, в 2006 году в Гуанчжоу построен 610-метровый небоскреб, имеющий в основе своей конструкции сходную структуру. Влияние Шухова чувствуется в творчестве Тойо Ито, в его Медиатеке, например. Это перечисление можно продолжить. Ценность Радиобашни как первоисточника не устаревает.