Крупный план на человека

• Текст:
  3 марта 2021
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

Юлия Шишалова — Не так давно вам исполнилось десять лет — чего удалось достигнуть за это время?

Андрей Михайлов — Я считаю, что наше главное достижение — создание комплексной структуры команды, которая позволяет выходить на любые, самые сложные и амбициозные проекты, причём вести их от начала до конца — от концептуального архитектурного замысла до сопровождения строительства. Для нас наступил некий переломный момент: за последние пару лет мы перешли к созданию очень масштабных, существенных объектов, которые ещё пять лет назад были нам недоступны. Именно сейчас мы стали известны и в архитектурных и проектных кругах, и среди строительных компаний.

Сергей Никешкин — Я бы добавил, что наше достижение как архитекторов — работа не просто над крупными объектами, но над объектами с высоким качеством архитектуры: это и МКЦ в Тёплом Стане, и бизнес-центр на Нагорной, и несколько жилых комплексов в Москве, Подмосковье, Санкт-Петербурге, Воронеже.

Юлия — В вашем бюро сейчас более ста пятидесяти сотрудников. Как формировалась эта комплексная структура и как она устроена? Обычно же все начинают с 2–3 человек, и потом что-то выступает драйвером роста, появляются конструкторы, инженеры и т.д. Как происходило «укрупнение» в вашем случае?

Научно-производственный комплекс «Крунит» на улице Нагорной в Москве

Сергей — У нас изначально было плодотворное партнёрство меня как архитектора и Андрея как конструктора — само по себе это уже задел на комплексное бюро. Хотя первое время, ещё во время учёбы, мы просто работали в одной компании (тогда она называлась «Формат 100»), строили в основном коттеджи. Вот мы и действовали как архитектор и конструктор: поступил заказ сделать отверстие в стене — я как архитектор обозначаю место — Андрей как конструктор делает расчёты и обрамляет проём. А как только закончили институт, сняли собственный офис.

Юлия — А что послужило толчком сказать: «Всё, теперь мы "Крупный план", и дальше только больше»?

Андрей — Мы тогда делали первый объект, который по тем временам казался очень большим: 3 000 м2, девятиэтажное офисное здание на улице 8 Марта, прямо напротив платформы «Гражданская».

Сергей — Подрядчиками были наши коллеги из «Интертехпроект», но один из сотрудников захотел отделиться и назвал свою компанию «СтройИнженер». А нам говорит: «Давайте вы будете "СтройИнженер-Проект"».

Андрей — «И я вас завалю заказами».

Сергей — Ни одного заказа мы так и не получили.

Андрей — Зато появилось первое название.

Сергей — Как архитектору оно мне не нравилось. И три года спустя, в 2011-м, появился вариант «Крупный план» — многозначный и удачный со всех сторон: показывает и масштаб организации, и масштаб проектов, и детальную проработку.

Андрей — Задумка была следующая. Многие заказчики не воспринимали «СтройИнженер-Проект» как компанию, которая может разрабатывать архитектурные концепции. Поэтому первые несколько лет было разделение, что «СтройИнженер-Проект» занимается генпроектными, инженерными историями и обследованиями, а «Крупный план» сосредотачивается на концепциях. До 2009 года нас было 70 человек, потом количество уменьшилось до 50, со второй половины 2015 года мы снова плавно росли, и вот теперь нас около 150. <…>

Сотрудники бюро KPLN

Юлия — Насколько востребована собственная обследовательская лаборатория?

Андрей — Более чем. Дело в том, что если обследования проводит не проектировщик, то процесс может продолжаться бесконечно. Потому что, когда доходит до дела, требуются постоянные уточнения, новые данные. А мы предлагаем заказчику опять-таки комплекс: обследование, сделанное совместно проектировщиками и конструкторами, а также менеджер, который несёт ответственность за конечный результат.

Подобные проекты как раз и подтолкнули нас к внедрению BIM-технологий: в 2010 году, реконструируя крупный торговый центр в Новосибирске, мы столкнулись с невозможностью сделать проект без 3D-модели. В новом здании мы можем заранее прогнозировать сложности, а когда имеешь дело с большим количеством существующих конструкций, связей и недоработок, при традиционном проектировании возникает слишком много инженерных проблем и неувязок.

Сегодня по части реконструкций мы много работаем с ИКЕА — они постоянно видоизменяют свои магазины и давно оценили, как это удобно: если они сделали проект у нас и возникла какая-то проблема с обследованием, не надо искать дополнительных людей, в рамках существующего договора мы вскрываем узлы и проводим необходимые обмеры. У них есть единый подрядчик на полную реконструкцию.

Офис проектного бюро

Сергей — Вообще в глазах заказчика полноценно функционирующая организация — это всегда лучший вариант. Вероятность выполнения работ по крупным объектам у большой организации выше, чем у маленькой. Поэтому мы сознательно росли и сначала брались даже за непривлекательную работу, такую как выполнение рабочки по чужим стадиям «П» с плохой архитектурой. Но именно это дало нам возможность создать компетентный штат. И теперь мы готовы вести от начала до конца уже наши, разработанные внутри объекты. <…>

Юлия — У вас есть ещё один интересный пункт в портфолио — работа с виртуальной реальностью. Судя по всему, преимущественно в демонстрационных целях? В России это пока не слишком распространённая практика.

Андрей — Да, мы были в этом одними из пионеров, делали для разных заказчиков панорамные рендеры интерьеров и соседних зданий. У того, кто проект ещё ни разу не видел, это создаёт вау-эффект. Мы тогда разработали целый сценарий, на «представлениях» у заказчика собирали аншлаг, каждому выдавали очки. Но такими вещами быстро пресыщаешься. Поэтому мы постепенно от этого отошли.

Юлия — В конце 2019 года вы защищали свой проект МКЦ на Тёплом стане на Всемирном фестивале архитектуры WAF. Выступать перед профессиональным жюри — это, наверное, совсем другое?

Многофункциональный коммерческий центр вблизи станции метро «Тёплый стан» в Москве

Сергей — Да, Хизервику мы проиграли [в номинации Shopping — Completed Buildings победил торговый центр Coal Drops Yard в Лондоне студии Томаса Хизервика — прим. ред.], хотя лично мне наш МКЦ очень нравится, я искренне доволен результатом и горжусь его признанием в России и на международной арене. Помню, я узнал о том, что мы прошли в шорт-лист WAF, в свой день рождения. Было очень интересно выступать перед авторитетной аудиторией и участвовать в этой в хорошем смысле фантасмагории. Мы поняли, к чему стремиться в качестве доклада. В следующий раз постараемся победить!

Юлия — С чем будете побеждать? Какие интересные объекты на повестке дня?

Сергей — Сейчас у нас строятся два жилых комплекса в Пушкино, ЖК “New Time” в Санкт-Петербурге из шести корпусов с активным стилобатом и благоустроенными дворами (каждый — по индивидуальному проекту). Сказочной красоты история — комплекс в Воронеже: там мы сделали концепцию на 20 га застройки всего участка набережной. И хотя это не центральный район города, если концепцию достойно реализуют, то комплекс, мне кажется, сам станет локальным центром. Это будет очень качественная среда, на набережной мы сохраним существующую растительность, но при этом создадим полноценное городское пространство с общественными развлечениями, пристанью, скейт-парками и т. д.

Жилой комплекс «Зурбаган» в Воронеже

Юлия — В плане проектирования жилых комплексов есть ли у вас какие-то образцы для подражания, эталоны, как нужно строить?

Сергей — Словосочетание «жилой комплекс» само по себе порочно. Должен быть не комплекс, а жилой район. Конечно, эталонные образцы, в которых приятно находиться, — это европейские новые кварталы, где высота 7–9 этажей, небольшая плотность, разные текстуры, всё индивидуально и с любовью продумано. Чувствуется внимательное отношение к человеку и к самому объекту — не просто как к финансовой процедуре (построил и продал), а проглядывается желание создать что-то качественное и нужное. У нас такое встречается редко. Заказчик всегда ограничивает заданной плотностью, вот и вырастает в чистом поле здоровущая «кирпичина». Хотя такие вещи должны регулировать уже власти, а не архитекторы.

Жилой комплекс в Пушкино

Юлия — В этом смысле жанр архитектурной инсталляции даёт гораздо больше свободы — поэтому вы последние четыре года так активно участвовали в «Зодчестве» и «АРХ Москве»? Интересно, что почти все ваши работы были сделаны как раз «с вниманием к человеку» и вступали с ним в активное взаимодействие...

Сергей — Участие в выставках интересно с точки зрения реализации своих творческих высказываний, профессионального общения, даже известности. И нам действительно всегда хотелось находить нестандартные пути взаимодействия с посетителями.

Первый интерактивный стенд был на экспозиции «АРХ Москва NEXT!» 2016 года — «Тренажёр современной архитектуры». Мы создали объём, собранный из пропорциональных деревянных брусков, нанизанных на гибкие связи, в исходном состоянии — прямоугольный: намёк на структуру этажей. Но к тренажёру прилагался молоточек, и заданную геометрию легко было деформировать, упражняясь в формотворчестве. Очень интересная штука получилась — «конструктор современной параметрической архитектуры с параметрической кувалдой».

Инсталляция «Тренажёр современной архитектуры»

Следующая инсталляция была тоже на «АРХ Москве». Она была посвящена десятилетию бюро и, кажется, забрала у меня ещё пять лет жизни сверху: мы сделали её за месяц руками десяти (!) подрядчиков. У одних нарезал одно, у других другое, в третьей конторе мне склеивали, в четвёртой красили, в пятой программировали датчики движения и т.д. Мегапроект. Но получилось красиво. Общая идея в том, что появление человека в каком-то новом природном месте автоматически его меняет. Подходишь к панели — и вместо одного из пасторальных пейзажей возникает некое антропогенное образование. Отходишь — природа снова берёт своё. Но последствия могут быть и необратимыми: если на пейзажи «посягало» (подходило к ним близко) слишком много людей сразу и оказывались «урбанизированы» более 80 % из них, то встроенные в панель кубики поворачивались третьей, полностью чёрной стороной. Экосистема — очень хрупкая вещь, и энтропия близка. <…>

Последняя интерактивная история была тоже на «Зодчестве». Я вдохновился недавно перечитанным Адольфом Лоосом и назвал её, слегка перефразировав оригинал, «Орнамент как преступление». Эта инсталляция о том, что смысл архитектурного творчества — не в создании системы орнаментов, а в создании условий для комфортной, счастливой и здоровой жизни людей и общества.

Я сделал ящик с встроенными калейдоскопами. Крутишь один — и создаются красивые градостроительные узоры застройки города, орнаментальная городская ткань, подчинённая некой системе, — внешне эффектной, но абсолютно визионерской, не гарантирующей качественной жизни. Второй калейдоскоп — история с фасадами: миллиард всяких вариаций, все яркие, как многие жилые комплексы сейчас. Но задача архитектора — не ходить по кругу калейдоскопа, а делать что-то новое, удобное и качественное.

Инсталляция «Орнамент как преступление»

Юлия — Этот объект участвовал в кураторском спецпроекте на тему прозрачности. Как именно он был с ней связан?

Сергей — Во-первых, стёклышки в калейдоскопе прозрачные. А если серьёзно, то прозрачность в нашем случае трактуется как доступность — любой может сделать тысячу ярких вариантов застройки или фасадов. И только архитектор сделает тот из них, который заставит жизнь заиграть новыми красками.

Юлия — А есть ли что-то, чего до сих пор не удалось сделать, но очень хочется? Построить стадион, например.

Сергей — Хочется построить аэропорт.

Андрей — Я пилот-любитель, часто и с удовольствием летаю на небольшом самолёте, параплане, тема проектирования аэропорта мне очень близка.

Сергей — А мне всегда очень нравились планеры — с такими длиннющими крыльями и футуристическими формами.

Андрей — Аэропорт — это очень сложный инфраструктурный объект со специфической технологией работы не только внутри здания, но и на территории. И с архитектурной, и с инженерной точки зрения это очень интересная задача.

Сергей — Для меня самый захватывающий вызов — создать ясную и понятную структуру: чтобы попал в аэропорт и сразу понял, куда тебе идти.

Андрей — Когда мы делаем жильё, функция важна, но она часто задаётся заказчиком и какими-то коммерческими требованиями. Здесь в чистом виде функция, которую нужно соединить с красотой.

Сергей — Чтобы и оболочка была эффектная, и внутри всё удобно организовано. 

• Фото:бюро KPLN
• Интервьюер:Юлия Шишалова