Коллекция как культурный якорь

Усадьба Клаугу Муйжа (КМ), спроектированная Тотаном Кузембаевым, осмыслена и осуществлена так, что непроизвольно настраивает на размышления о связях ее построек и ландшафта с местной культурой. В одном интервью архитектор рассказал об образе ограды как обнимающего усадьбу традиционного латышского женского пояса с национальным орнаментом. Структуру и композицию усадьбы также можно мыслить как воплощение даже не орнаментального, а топоментального кода, который присущ этому месту. Этот код и был подхвачен, развит и запутан Кузембаевым, о чем на примере галерейного-выставочного пространства дома и пишет Андрей Иванов — главный редактор-составитель книги, целиком посвященной одному архитектурному объекту. 

Галерея скромно расположена сбоку, на самом краю Гостевого дома. Думаю, что именно помещенная там «латышская» часть коллекции (художественный фарфор 1920–1940‑х годов от Романа Суты, Александры Бельцовой, Сигизмунда Видбергса и др., живопись и графика Александра Древиньша и Надежды Удальцовой) укореняет усадьбу уже не в физической, а в культурной почве Латвии — придает ей дополнительную, внеархитектурную глубину и прочно сцепляет с местной историей. Работы латышского модернизма и национальные вариации ар-деко, сконцентрированные в пространстве Галереи, сообщают усадьбе смыслы, выходящие далеко за рамки локальных. Древиньш, большую часть жизни проработавший в России, и русская «амазонка» Удальцова зримо олицетворяют здесь связь латышской и русской культур. Расширяют географию ориентальные, африканские, парижские мотивы росписей фарфора, уральские, алтайские, армянские пейзажи.

Галерея — место контакта с «большим миром». Место памяти. Место общения. Когда ты один в этой огромной усадьбе, тебе есть с кем поговорить… Благодаря коллекции КМ населена сонмом удивительных собеседников. Плоское «сегодня» углубляется и подпитывается здесь иными временными пластами — так рождается то самое творческое время «duree» Анри Бергсона, о котором упоминал в одном из вариантов своего эссе Александр Раппапорт.

Каковы временные полюса усадьбы? Если коллекция – полюс прошлого (самая ранняя работа датируется 1924 годом, все остальные относятся к межвоенному периоду, очень важному в истории Латвии), где тогда полюс будущего? В комнатах детей, случайно (или нет?) оказавшихся в общей с Галереей части ГД?

Но, скорее, уже «везде». Волны и лучи творчества, исходящие из Галереи, пронизывают всю усадьбу, поддерживаются и усиливаются ее архитектурой и — хочется в это верить — проникают в ее обитателей, подспудно меняя их.

А/О «М.С. Кузнецов», Роман Сута, декоративная ваза, 1934—1940

Мастерская «Балтарс», Александра Бельцова, декоративная тарелка, «Девушка с павлином», 1926

Мастерская «Буртниекс», Никлавс Струнке, декоративная ваза «Дочь Солнца», 1929—1939

Вектор «мир — ландшафт — архитектура — искусство, собранное в коллекции» и обратный импульс «коллекция — человек» — важнейшие силовые линии в структуре духовных смыслов КМ.

Но есть и еще одно направление. Именно здесь, в главном зале Галереи — единственное вертикальное пространство полностью горизонтальной усадьбы. Здесь проходит невидимая ось «небо — земля», необходимая каждому настоящему Дому. Не для всех это движение к «небесному» — легкое воспарение. Кому-то нужнее молниеобразные, рваные трещины-щели в стенах. Главное — вверх! Это еще одно улетное место, каких в КМ несколько.

А вот другая, более традиционная интерпретация вертикали — «мировое древо» в гостиной Дома семейного — совсем не пафосна. Дерево это толстое, немного наивное — как старая добрая бабушка, какие становятся сердцем полных жизнью домов. 

Статья из этого издания:
Купить
  • Поделиться ссылкой:
  • Подписаться на рассылку
    о новостях и событиях: