Архитектура как социальный заказ

• Текст:Владимир Белоголовский
  2 октября 2017
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

«Роль архитекторов, — говорит Ингельс, — часто сводится к украшательству предрешенных функций. Архитекторы присоединяются к проектам лишь после того, как решение о строительстве уже принято, когда место уже найдено и когда параметры и функции уже утверждены. Поэтому архитекторы и архитектура, в целом, редко оказывают серьезное влияние на формирование физических образов общества. Роль архитектуры часто сводится к косметике. Можно подумать, что мы, архитекторы, которые постоянно работают в городах, — находимся в авангарде создания нашего урбанистического будущего. Однако пока мы дожидаемся телефонного звонка или объявления об очередном конкурсе, будущее городов решается теми, кто находится у власти, — политиками — или теми, у кого есть деньги, — девелоперами».

VM Houses

Несколько своих проектов Ингельс инициировал сам. Ведь когда его офис брался за проекты, о которых никто его не просил, он имел больше шансов на реализацию своих замыслов, чем при попытке победить в престижном международном конкурсе. Потому что таким образом можно первым сформулировать проблему и решить ее раньше всех. Говорят, что не бывает хорошей архитектуры без хорошего заказчика, но тогда почему бы архитектору самому не выбрать заказ и не найти заказчика, который бы хотел такой заказ осуществить?

Бьярке Ингельс родился в 1974 году в Копенгагене, где окончил Королевскую академию в 1999 году, а также учился в Высшем техническом училище в Барселоне. Три года Ингельс работал в офисе Рема Колхаса в Роттердаме (1999–2001), после чего основал компанию PLOT с партнером Жюльеном Де Смедтом. В 2005 году Ингельс создал собственный офис Bjarke Ingels Group, (BIG). Несмотря на молодость компании сегодня в ней работают более 60 архитекторов.

Проекты Ингельса отмечены многими наградами. Его концертный холл в Ставанджере (Норвегия) был удостоен «Золотого льва» в 2004 году на Архитектурной биеннале в Венеции, а два жилых комплекса — VM Houses и Mountain Dwellings в Копенгагене — выиграли призы Forum AID Award за лучшее здание в Скандинавии в 2006 и 2008 годах соответственно. В 2008 году Mountain Dwellings также был признан лучшим жилым комплексом на Всемирном фестивале архитектуры в Барселоне, а в 2009 году тот же комплекс заработал приз ULI Award for Excellence, учрежденный американским Институтом урбанизма.

Mountain Dwellings

Архитектор регулярно выступает с лекциями по всему миру. Он преподавал в Королевской академии в Копенгагене, в Хьюстонском университете Райс, а в настоящее время преподает в Колумбийском университете и в Гарварде. В 2009 году в Датском архитектурном центре в Копенгагене состоялась полномасштабная выставка проектов компании BIG под все тем же девизом Ингельса «Yes is More», а каталог этой выставки стал первой монографией проектов Ингельса.

Наша беседа с Бьярке Ингельсом состоялась в ресторанчике на Манхэттене, в промежутке между его классом в Колумбийском университете и выступлением в Институте Купер Юнион.

— Архитектура не была вашей мечтой с детства, не так ли? Подростком вы хотели стать писателем и художником, а архитектурой увлеклись уже будучи студентом Королевской художественной академии в Копенгагене.

— Я поступил в Академию на архитектурный факультет, чтобы совершенствовать свои способности как художник. Но после двух лет занятий рисованием и другими техническими предметами я ближе познакомился с архитектурой, и она меня пленила. А до того, за исключением конструктора Lego и стильных зданий в фильмах про Джеймса Бонда, меня ничто не привлекало в архитектуре. 

Переломным моментом для меня стало открытие, что архитектура — это не только форма искусства. Она не может существовать вне социальных, экономических и политических обстоятельств.

Моей специализацией в школе была политика, поэтому я с большим интересом воспринял связь архитектуры с реальными жизненными проблемами. Мои профессора в Академии меньше говорили об эстетике и больше о влиянии, которое архитектура может оказывать на людей. Мы учились в атмосфере большого энтузиазма вокруг того, что вообще возможно.

— Вы основали собственную практику еще до окончания университета. Каким был этот опыт?

— В 1998 году, будучи студентом, я основал партнерство с еще четырьмя студентами в Барселоне для конкурсной работы над проектом по расширению университетского кампуса. Мы и еще девять фирм вышли в финал этого двухступенчатого конкурса. Нам выплатили 90 тысяч долларов на дальнейшее проектирование. Мы ушли из университета и сняли помещение под офис, чтобы закончить проект. Мы познакомились всего за пару недель до начала конкурса и, как оказалось, у нас не было единого видения. В конце концов, мы создали своего «Франкенштейна» и не выиграли никакого приза. Тем не менее, это был полезный опыт.

— И, как я понимаю, вашему сотрудничеству пришел конец?

— Да, этим закончилось мое первое партнерство.

Жилой комплекс 8 HOUSE. Фото © Ty Stange

Жилой комплекс 8 HOUSE. План верхнего этажа © BIG

— Помимо того, что Барселона — один из наиболее красивых городов мира, почему именно там вы решили продолжить свое образование?

— Я мечтал жить в Барселоне, но главной причиной было желание учиться у Энрика Мираллеса (1955–2000). В то время мне были интересны проблемы тектоники, и я восхищался такими архитекторами, как Аалто, Мираллес и Сиза. Но, попав к Мираллесу, я разочаровался в его методике и вскоре покинул класс. Мне это было непонятно и чуждо. Какие-то немыслимые коллажи из идей, сваленные в одну кучу: французская философия, исторические ссылки, движение тела в пространстве, планы средневековых городов, узоры в природе, поэзия и так далее. Я не понимал, каким образом все это могло иметь отношение к реальной жизни. Я пребывал в каком-то пузыре, который никак не был связан с миром вокруг. Я выходил за пределы студии и сталкивался с движением транспорта, пешеходами, велосипедистами, магазинами... А когда возвращался в студию, все это переставало существовать. Это был не мой мир.

— Значит, вам не интересна французская философия в контексте архитектуры?

— Мне интересно, но не так, как это понимают многие архитекторы. Они читают книгу Жиля Делеза «Складка. Лейбниц и барокко» и буквально начинают использовать упоминаемые им складки в своих проектах. Для меня философия — это не цель. Жизнь — это цель. Философия — это творческий акт, который позволяет расширить жизненные возможности.

— После Барселоны вы вернулись в Копенгаген.

— Да, там я окончил Академию, а затем отправился на стажировку в OMA, офис Рема Колхаса в Роттердаме, где работал над проектом Центральной библиотеки в Сиэтле, построенной в 2004 году.

— Что привело вас в офис Рема Колхаса?

— Образование в Академии было очень свободным, и я проводил большую часть времени в библиотеке. Я открыл для себя Колхаса в книгах. Он привлек меня своими идеями. Из его книг я узнал о Корбюзье и его понимании архитектуры как инструмента общества, а не автономной формы искусства.

— Вы хотите сказать, что открыли Колхаса до Корбюзье?

— Так получилось.

— Вы работали у Колхаса три года. Чему вы у него научились?

— Рем Колхас был для меня важнейшим открытием. Именно поэтому я и стремился работать у него. Я не могу представить современную архитектуру без него. Он — важнейшая составляющая моего образования. Он научил меня не только тому, как спроектировать красивое здание в виде независимого объекта, но и методам применения архитектуры в качестве инструмента для участия в девелоперских, политических и социальных процессах, и еще тому, как обрести свободу для реализации различных форм выражения. Для него в архитектуре эстетика не главное. Архитектура определяется не стилем, а идеями.

Датский национальный морской музей © Rasmus Hjortsh

Наша архитектура никогда не возникает благодаря одному событию, никогда не рождается в голове одного творца, никогда не формируется одной рукой. Она также не материализуется согласно некоему персональному и идеалистическому видению. Она скорее представляет собой непрерывную адаптацию к различным, конфликтующим между собой силам, существующим в обществе. Архитектура выстраивается в результате столкновений политических, экономических, функциональных, материально-технических, культурных, конструктивных, средовых и социальных интересов, неназванных и непредвиденных.

— Среди основных источников вашего вдохновения вы называете научного фантаста Иана М. Бэнкса. Каким образом его произведения влияют на вашу архитектуру?

— Я считаю его выдающимся мыслителем и потрясающим предсказателем будущего. Многие его прогнозы имеют отношение к архитектуре и созданию новых миров, в которых социальная жизнь тесно взаимодействует с технологиями. Мне также нравится читать журнал Wired, потому что в нем исследуется влияние новых технологий на социальную, политическую и культурную жизнь общества.

Размышляя над словами Ингельса, я почувствовал, что в его убежденности, будто с помощью архитектуры можно решать самые разные задачи общества, есть некое преувеличение. Я вспоминаю фразу Питера Айзенмана — к слову сказать, учителя Рема Колхаса, — который утверждает нечто диаметрально противоположное: «Архитектура не решает вопросы, а наоборот, порождает их. Она не решает проблемы, а наоборот, создает новые».

Мне такое понимание архитектуры как искусства ближе. Все-таки в том, что представители молодого поколения узнают о Кулхаасе раньше, чем о Корбюзье, и, возможно, о таких мастерах, как Гауди или Райт, есть что-то неправильное и даже опасное.

В архитектуре важна воодушевляющая красивая идея, и искать ее нужно не в предпочтениях инвесторов и подрядчиков, а совсем в других источниках — будь то природа, космос, да что угодно, лишь бы создание архитектурных проектов не превращалось в алхимию. А для решения приземленных прагматических задач, по большому счету, обществу совсем не обязательно обращаться к архитекторам. Но для начала архитекторам самим нужно понять, чего они хотят в принципе — вести за собой или быть ведомыми.