Фонд Prada

• Текст:Ульяна Яковлева
  16 ноября 2016
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

Использование промышленных (или постпромышленных) пространств обрело статус не просто модного тренда, на который охотно клюют инвесторы, но и стало элементарно привлекательным ходом, способным при верном выборе вектора спровоцировать как художников, так и архитекторов на новое «звучание» и большие жесты. Музейно-выставочный комплекс Фонда Prada, спроектированный на промышленной окраине Милана Ремом Колхасом, является тому прекрасным подтверждением.

Прада и Бертелли относятся к искусству с той же отчаянной страстью, что и к фэшн-индустрии — правда, чего и следовало ожидать, их меценатские маневры нередко трактуются неверно. Действительно, после открытия Фонда Louis Vuitton в Париже многие стали воспринимать реверансы от модных домов в сторону художеств в качестве скрытых маркетинговых ходов. Но в случае с Prada все выглядит более чем убедительно: фонд существует с 1993 года и по-прежнему позиционирует себя в качестве площадки для исследования традиционных и экспериментальных видов совриска и культуры, проще говоря, «форпоста для анализа современности». Что греха таить, порой хочется слепо верить в добрые инициативы и реальную работу грантовых систем, направленную не на повышение продаж фирменных сумочек, а банальное культивирование чувства прекрасного.

Спустя четыре года после того, как Фондовые коллекции обосновались на Гранд-канале в Венеции, PRADA открывает новый штаб в старом комплексе ликеро-водочного завода на юге родного Милана. В потрепанной промышленной зоне, неподалеку от железнодорожных путей и кольцевой дороги, разместилась очередная площадка для творчества — профинансированная, в отличие от прочих европейских платформ, по частной инициативе.

Вопроса относительно выбора архитектора для проектирования будущего комплекса не могло быть и в помине — 15-летний союз Колхаса и Прады можно сравнить с грандиозным браком вечно пытливых умов. Результаты их совместной деятельности варьируются от флагманских магазинов в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе до амбициозного павильона-трансформера в Сеуле, который способен изменять конфигурацию этажей и фасадов. Поэтому немудрено, что словам культурных обозревателей хочется доверять — как показывают наблюдения, секрет успеха отношений двух мастеров кроется в либеральном покровительстве великой Миуччи и одобрении желаний Колхаса. Соотнося друг с другом реализованные ими проекты, становится ясно, что архитектору дозволяется каждый раз переписывать все чуть ли не с нуля.

Теперь часть знаменитой коллекции искусства разместилась внутри семи старых заводских корпусов (складов и лабораторий), а также трех новых — Музее, предназначенном для проведения временных выставок, Башне в 9 этажей, где будет демонстрироваться собственная коллекция фонда Prada, и кинотеатре, предназначенном для показов фильмов и установки мультимедийных инсталляций. Все части комплекса отличаются друг от друга как визуально, так и типологически — по словам самого Колхаса, подобное разнообразие архитектуры, своего рода контраст пространств, не просто презентует искусство в ином качестве, но и «способствует созданию оригинальных проектов». Архитектор рассчитывал сконструировать современную многофункциональную систему, уводящую от привычного понимания экспозиционной политики, при этом, не порывающую начисто с «духом места».

Для Рема Колхаса, часто называемого в профессиональных кругах ортодоксальным модернистом, тема «сохранения» играет одну из ключевых ролей — правда, трактует он ее несколько глубже, чем повторное эксплуатирование оболочки — в понимании архитектора исходный вид не всегда определяет характер и уникальность объекта.

Поэтому, вне всяких сомнений, желание революционизировать облик заброшенного заводского комплекса определяет Колхаса как мыслителя-концептуалиста, умеющего совместить несколько разнонаправленных идей в едином целом, не давая одной возобладать над другой. Так и с новым «храмом искусств» от Prada — моментом объединения, на метафоричном и конструктивном уровне, служит внутренний двор, задышавший полной грудью только после сноса одного из старых зданий.

За исключением этого вмешательства, винокуренный завод, выстроенный в начале прошлого века в так называемом итальянском индустриальном неоклассицизме, был сохранен полностью. Все заводские постройки, с виду довольно однообразные, остались на прежних местах, и, дабы избежать скученной блеклости фасадов, Колхас решается на эксперимент с расцветкой. Так, заводская башенка целиком покрывается сусальным золотом (по заверению архитектора, 4 кг драгоценного металла выходит немногим дороже мрамора), в то время как поверхности остальных зданий начинают играть белыми, черными и серебристыми цветами. Во всем этом комплексе, представляющем собой выдержанную комбинацию старого и нового, четко прослеживается позиция автора, любящего использовать базовые типы пространств одновременно — горизонталь, вертикаль и глубину. Действительно, первый из типов отчетливо виден в отдельной выставочной коробке из стекла и алюминиевой пены, в качестве вертикали выступает «башня», а глубину олицетворяет темный «кинотеатр», помещенный под землей. Гуляя по открытым дворикам и закоулкам, отмечая про себя простоту и бережливость ансамбля, вы поймете — что сущность Колхаса-теоретика, действующего в соответствие с лично выработанными архитектурными принципами, просвечивает буквально всюду. Несмотря на некоторую скромность Фонда, важно помнить, что данный музейно-выставочный комплекс строился ни больше, ни меньше, а 8 лет. Одновременно с этим Колхас продолжал плотно сотрудничать с Prada, проводить исследования на тему шопинга как культурного развлечения, публиковать статьи и направлять студентов московского института STRELKA — то есть, укреплять свои позиции на нескольких поприщах единовременно. Поэтому то, что представляет собой миланский Фонд, можно смело назвать вещью символичной, в которой последовательно воплотились все наработки Рема Колхаса — архитектора и ловкого коммуникатора в одном лице.

• Фото:Bas Princen