Райский сад Валентины Теличкиной

• Текст:Надежда Мусянкова
  10 января 2025
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

В отличие от многих художников, в детстве она совсем не хотела рисовать, а лишь копировала у подруг понравившиеся картинки для украшения рукописного песенника. Ей казалось, что у неё плохо выходит и сама она даже не пыталась что-то пробовать изображать. То ли дело читать стихи или выступать на сцене — здесь ей равных не было в родном селе Красном под Арзамасом. Наряду с иконами в их доме висела копия с картины Василия Сурикова «Меньшиков в Берёзове», которую её отец Иван Фёдорович заказал у одного из местных художников, учеников некогда знаменитой Арзамасской художественной школы, основанной в начале XIX века художником А. В. Ступиным. Валентине очень нравилась расшитая кацавейка на одной из дочерей Меньшикова, и она думала: «Вот бы мне такую!» Однако мысли о том, чтобы учиться рисовать самой, даже не закрадывались в голову.

Одними из первых радостных впечатлений были живые цветы, которые в изобилии росли рядом с домом. Иван Фёдорович развёл роскошный палисадник, для которого специально из Ботанического сада привёз клубни георгинов. Плотные яркие крупные цветы распускались к концу лета и радовали односельчан. В обязанности Валентины входил вечерний полив цветов, что создавало определённые проблемы, так как из-за этого она могла не успеть на вечерний киносеанс в клубе. Уже тогда кино стало её страстью, а впоследствии — любимой профессией.

Астры (Букет), 2009

Когда она поступила во ВГИК, одним из любимых предметов стала история искусства, которую вёл великолепный рассказчик и глубокий знаток, искусствовед Паола Волкова. Студенты не пропускали ни одной её лекции, благодаря которым они устремились в музеи, ходили на выставки и жадно постигали мир живописи. Интерес к искусству закрепился, но всё равно желания писать картины не появилось. Творческие способности Валентины вкладывались в создание оригинальных красивых платьев и костюмов для концертов, торжественных выходов, официальных встреч и даже съёмок в кино.

Интересно, что богатая фильмография актрисы включает киноленты о художниках. Сценарий для одной из самых первых её кинокартин «Необыкновенная выставка» (1968, режиссёр Э. Шенгелая) написал молодой Резо Габриадзе, получивший впоследствии известность не только как сценарист, режиссёр, основатель Тбилисского театра марионеток, но и как своеобразный художник. Фильм, снятый в жанре притчи, рассказывал о жизни провинциального скульптора, мечтавшего создать из куска паросского мрамора, подаренного ему учителем, величественную скульптуру «Весна», но вместо этого вынужден был делать надгробные памятники. Финальный монолог главного героя на кладбище, которое он иронично называет своей «персональной выставкой», раскрывает всю глубину его внутренних переживаний из-за невозможности самореализации. Валентина Теличкина сыграла жену главного героя — милиционера Глафиру Огурцову, которая позировала ему для скульптур и стала матерью пятерых сорванцов. Фильм не остался незамеченным, за лучший сценарий и режиссуру он удостоился награды на отечественном кинофестивале в 1969 году.

Абстракция, 1995

Через 13 лет актрисе снова предложили исполнить роль спутницы творческого человека в киноленте «Портрет жены художника» (1981, режиссёр А. А. Панкратов) по рассказу Ю. М. Нагибина «Берендеев лес». Переживающий мучительный кризис герой Сергея Шакурова приезжает на отдых в пансионат вместе с супругой, где за ней начинает ухаживать герой Никиты Михалкова. Когда жена спрашивает мужа-художника, почему за все годы он ни разу не написал её портрет, тот растерянно молчит и не знает, что ответить. В фильме показаны сложные взаимоотношения людей, оказавшихся в состоянии любовного треугольника, и выбор главной героини Валентины Теличкиной в пользу семейных ценностей подчеркнул финал картины, в котором супруги встречаются как в первый раз и заново влюбляются друг в друга.

Удивительным образом подготовка к работе над ролью жены художника совпала с изменениями в личной жизни актрисы. Она вышла замуж за архитектора Владимира Николаевича Гудкова, в совершенстве владевшего техникой рисунка. Вместе они ходили в музеи и выставочные залы, обсуждали увиденное, покупали альбомы, каталоги, новинки. Валентина Теличкина оказалась в эпицентре московской артистическо-художественной среды, многое в изобразительном искусстве открывалось для неё заново.

Мишка в лесу, 1992

В начале 1990-х годов происходят резкие перемены в жизни страны. Верные и преданные героини, талантливо и тонко воплощённые Валентиной Теличкиной на экране, оказались не нужны постсоветскому кинематографу. Чтобы избежать наступающей депрессии из-за отсутствия работы, Валентина Ивановна начала рисовать по совету доктора. На занятиях ей показали метод монотипии, когда краски наносятся на лист бумаги и он складывается пополам или прикладывается к другому чистому листу, чтобы получился отпечаток, который можно дорисовать при желании. Результат такого творчества во многом определяется случайностью, но нужна и богатая фантазия, чтобы среди абстрактных разноцветных пятен разглядеть какую-нибудь фигуру, пейзаж или натюрморт.

Первой акварелью в этом ряду стало изображение медведя, выглядывающего из условного елового леса, потом появилось ещё несколько абстракций, букеты цветов и таинственная изумрудная «Дама-графин». Перед Валентиной Ивановной неожиданно открылся мир формотворчества, дарящий возможность самораскрытия внутренних ресурсов.

Дама-графин, 1995

Переход к работе акриловыми красками спровоцировала необходимость украсить стены загородного дома, построенного мужем. Одной из первых работ в новой технике стал натюрморт-воспоминание «Папин букет» (2005). Отец актрисы Иван Фёдорович к началу каждого учебного года первого сентября весь цветочный урожай раздавал школьникам родного села Красное в виде нарядных букетов. «И наш палисадник пустел», — рассказывает Валентина Ивановна. Взяв в руки кисть, она вспомнила отца, его широкую натуру, желание дарить людям красоту и радость, и «одним махом» написала натюрморт. Вскоре была создана картина «Незабудка» (2005), на которой красивая девушка в голубом платье с букетом ярких астр в руках изображена на фоне осеннего жёлтого поля. Муж и сын горячо поддержали её начинание, но категорически отказались давать какие-либо советы, чтобы не влиять на её наивную, непосредственную манеру письма. «Ни в коем случае не учи законы перспективы, — советовал супруг, — иначе потеряешь свою индивидуальность». Искреннее восхищение близких сподвигло Валентину Ивановну продолжить свои живописные опыты, так за пару десятилетий было написано около 200 картин!

Поначалу она рисовала букеты в красивых вазах на тёмных и светлых фонах и строила композицию так, что букеты едва умещались на холстах, словно это портреты цветов. И это не случайно, ведь каждый лепесток был дорог её сердцу, тем более, что многие из них выращены ею на приусадебном участке. Нередко художница выбирает жёлтый фон такой интенсивности, что невольно вспоминаются подсолнухи Винсента ван Гога («Повернулись к солнцу», 2007). Для натюрмортов Валентина Ивановна использует вазы разной формы и на некоторых рисует небольшие пейзажи, соединяя таким образом в одном произведении сразу два жанра — натюрморт и пейзаж. Такой же приём использовал Анри Руссо в своих ранних картинах. В одной из картин («Букет лилий для Ивана», 2006) в орнаменте на вазе и клетках фона зашифровано благопожелание любимому сыну. Такая форма изобразительного послания свойственна наивным художникам, которые часто стремятся выразить свои душевные настроения, мечты, пожелания добра и счастья близким.

От натюрмортов художница почти сразу перешла к изображениям цветов своего сада. Так родился её единственный «Автопортрет» (2009), где она запечатлела себя в рабочем жилете среди цветочных грядок с совочком в руке. На многочисленных весенних и летних полянах поочерёдно цветут тюльпаны, форзиции, сирень, дельфиниумы, анемоны, ромашки, лютики, розы, маки, мальвы, подсолнухи, лилии, флоксы, астры и т. д. Среди разнотравья и нежных цветов на её холстах появляются люди — семьи с детьми, которые собирают цветы или урожай, радуются пению птиц и любуются красивыми цветами. Помимо картин, Валентина Ивановна увлеклась росписью мебели. Старые и обтрёпанные шкафы, буфеты, гардеробы под её чуткой кистью обретают второе дыхание и новую жизнь. В нежной цветовой гамме на дверцах и ящиках шифоньеров и комодов расцветают кусты сирени, мальвы, заросли люпинов, ирисов, анемонов, щебечут на деревьях стаи пичужек. В волшебном пространстве взлетают бабочки, попугаи, сказочные птицы с хохолками и пегасы. Пейзажные мотивы обрамляются сложными авторскими орнаментами, которые рождаются под лёгкой кистью художницы. Дверцы и боковые части шкафов складываются в настоящие живописные диптихи и триптихи, связанные общим нарративом и единой цветовой гаммой. Так же когда-то украшала свой дом и наивная художница Наталия Северцова-Габричевская, которая, будучи женой теоретика искусства А. Г. Габричевского, создавала самобытные картины, расписную мебель и подносы.

Обобщая станковые и декоративные работы Валентины Теличкиной, можно утверждать, что главной темой её творчества стал образ райского сада, основой для которого служит пространство вокруг её загородного дома. Библейский Эдем на протяжении многих веков вдохновлял художников на создание произведений искусства: братья Лимбург, Ян ван Эйк, Иероним Босх, Питер Брейгель, Лукас Кранах и многие другие воссоздавали его в живописи. Рай воспринимался как символ изобилия, достатка, место, где никогда не настигнет нужда. Он представлялся мистическим недосягаемым пространством, в котором царила гармония между мирами растений, животных и людьми. Понятия «рай» и «сад» неразрывно связаны между собой. Сад является метафорой рая, воплощением термина «парадиз» (от иранского “pairidaēza”), что означает «огороженный сад». В центре рая, согласно библейскому описанию, произрастает древо жизни — древо познания добра и зла. Часто оно изображается в виде яблони. Так и в картинах Валентины Теличкиной за внешне непритязательным мотивом сбора урожая кроется христианская символика.

В её творчестве отсутствуют какие-либо негативные сюжеты. Она создаёт мир, полный любви, мира и согласия. Четыре времени года плавно сменяют друг друга, как в христианском календаре. Весна — время посева и любования цветением яблонь, форзиций, сирени, тюльпанов. Жарким летом распускаются анемоны, дельфиниумы, ромашки, колокольчики, люпины, лилии. Осенью поспевают яблоки, золотятся листья на кустарниках и деревьях, краснеют листья дикого винограда, наступает время сбора урожая. Зимой хороши праздничные гуляния, катания на санках, лыжах, снегокатах. Это весёлая круговерть определяет ход жизни героев картин Теличкиной. В их мире всё гармонично и спокойно, все заняты своим делом и помогают друг другу. На холстах актрисы оживает рай земной, где непрерывно распускаются необыкновенные цветы, а деревья усыпаны диковинными плодами, и даже зима приносит обитателям только радость.
Среди аллегорических образов рая, однако, есть и прямое обращение к Ветхому Завету — картина «За минуту до изгнания» (2009). На ней Адам, выныривая из моря, протягивает Еве красную морскую звезду, а она уже готовится откусить сочное яблоко. Вокруг царит благоденствие — взлетают в небо птицы, прогуливается лань, подпрыгивает лемур, из воды выглядывает рыбка, но скоро Адам и Ева покинут это благословенное место. Одно из ярких описаний рая оставил учитель церкви IV века Ефрем Сирин (306–373): «Украсил и разнообразил красоты Рая исткавший их Художник <…> Все деревья в Раю внизу покрыты цветами, а вверху полны плодов. Под ногами стелется ковёр из цветов, которые многочисленнее и блистательнее звёзд. В Раю всё цветёт и плодоносит круглый год, ибо царствует в нём вечная весна».

За минуту до изгнания, 2009

Архетип рая стал важным, определяющим компонентом, практически одним из самых главных в наивном искусстве. Художники, «наивно увидевшие мир» (по выражению Ирины Аликиной), смотрят на него словно сквозь розовые очки идеального эдемского бытия. Их взгляд преобразует окружающее пространство в волшебный сад, наполненный цветущими и плодоносными деревьями, необыкновенными цветами, мирно гуляющими животными, пением птиц.
Содержание картин наивных художников отражает целостный и гармоничный мир, который отличает устойчивость традиционных представлений авторов о красоте и строгая иерархия нравственно-этических ценностей. Эти бесхитростные произведения воплощают духовный опыт народа, иллюстрируют правила социального поведения. Всё новое, «чужое» осваивается художниками и преобразуется в «своё». Известный исследователь примитива Г. С. Островский называл любительские картины для украшения жилища «живописным лубком» и относил возникновение этого жанра народного искусства ко второй половине XVIII века. В этот период происходило обособление городского народного искусства от «учёного», с одной стороны, и крестьянского — с другой. К первой трети XIX века примитивный портрет и народная станковая картина формируются как особые варианты русской художественной культуры.
Изобразительный примитив на протяжении XIX века оставался «невидимым» для взглядов профессиональных художников и просвещённой публики. Над ним насмехались литераторы и критики, закрепилось пренебрежительное отношение к нему в обществе. В начале ХХ века художники-авангардисты — Михаил Ларионов, братья Бурлюки, Михаил Ле-Дантю, Наталья Гончарова, Василий Кандинский, Александр Шевченко, Пётр Кончаловский, Илья Машков и другие в поисках обновления художественного языка стали показывать работы художников-любителей на своих выставках и заимствовать их неумелые приёмы. Оказалось, что в искусстве автодидактов кроется неистощимый источник новизны, что породило целое направление в профессиональном искусстве — примитивизм.
Во второй половине ХХ века массовое досуговое творчество больше не могло игнорироваться профессиональным сообществом и «выплеснулось» на просторы выставочных и музейных залов. Вспышка интереса к наивному искусству охватила весь мир в 1960-е годы. В Москве были проведены выставки бабушки Мозес, хорватских мастеров росписи по стеклу, организованы персональные выставки Ивана Селиванова, Ивана Никифорова, Наталии Северцовой-Габричевской, а позже, в 1980-е, — Любови Майковой, Елены Волковой, Кати Медведевой, Павла Леонова и ряда других авторов. Среди художников-самоучек 1990-х — начала 2000-х годов картины деревенского быта встречаются у Валентина Петрова, Ольги Лобановой, Любови Кулябко, Александры Рыжовой, Неонилы Величко и многих других, чьи работы украшают коллекции российских музеев.
В картинах этих художников земной рай — это прежде всего тесная связь человека и природы, размеренная жизнь на земле, вблизи лесов, рек, животных, в гармонии с природными ритмами. Почитатели наивного искусства — жители современных грохочущих городов, закованных в асфальт и бетон, окутанных транспортными сетями, электрическими и оптоволоконными проводами, круглосуточно освещённых люминесцентными и неоновыми огнями, — очень часто лишены этого удовольствия. Для них образный мир наивных художников как глоток хрустально-чистого воздуха среди бензинового смога тесных городских улиц, пробуждающего смутное воспоминание о собственных детских представлениях об окружающем мире. Для российских наивных художников деревенское детство становится подлинным кладезем для творчества, из которого черпаются образы и сюжеты. Валентина Теличкина также бережно сохранила их в своей душе и написала повесть «Целую, потому что жалко», которую опубликовала спустя 40 лет, в 2024 году. Она описала будни своей мамы, работавшей продавщицей в местном сельском магазине, её отношения с дочерьми, друзьями, соседями. Быт советской деревни во многом сохранял патриархальные традиции прошлых веков и, несмотря на все формальные запреты, селяне отмечали все православные праздники, и их жизнь протекала в вечном круговороте смены времён года.

Архетип рая — один из самых устойчивых в наивном искусстве. Его широкое распространение исследователи объясняют тоской о бессмертии, по чудесному месту, где человек был счастлив и вечен. Образ рая даёт художнику возможность найти точку опоры в непостоянном и неопределённом мире, на несколько мгновений забыть о повседневных страхах и тревогах. Эдемский сад является не только формой своеобразной поэтизации жизни, но и объектом ностальгии. По мнению М. Элиаде, тоска по раю выражается в стремлении человека постоянно быть в центре мира (мира действительного и мира святости). Мысленное возвращение в несуществующее прошлое в творчестве наивного мастера превращается в форму репрезентации идеальной картины мира будущего. Произведения Валентины Ивановны Теличкиной уже давно радуют не только близких, но и преданных зрителей и почитателей её таланта. Выставки её живописных произведений неоднократно проходили в разных городах нашей страны и всегда получали благожелательные отзывы. 

Обложка статьи: Валентина Теличкина