«Принятие своей культуры»

• Текст:Михаил Волокитин
  27 мая 2023
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

― Об открытии вашего музея написали многие СМИ. Кажется, люди давно ждали нового взгляда на ЖЭК-арт, потому что устали от проповедей, скучно осуждающих подобное благоустройство. Как вы думаете, почему дискурс на эту тему такой однородный и по какой причине вам захотелось его разнообразить?

― Мне кажется, дело, с одной стороны, в особенностях российского менталитета, с другой — в социальных трендах, которые в 2010-х пришли с Запада в Россию. Исторически так сложилось, что у нас считается нормальным критиковать кого или что угодно, ругать необычное, непонятное и отличное от привычных стандартов. А вот пытаться найти хорошие стороны, оценить чью-то инициативу, сказать спасибо за нее — с этим у нас сложно: сравните американский принцип воспитания с их постоянным «мама гордится тобой» и наш «перехвалишь — испортишь ребенка ». К счастью, в последнее время все заговорили о равноправии, о том, что непонятный тебе человек — не значит враг, что отличия — это естественно и классно, что каждый, кто не вредит другим, имеет право на место под солнцем вне зависимости от того, что о нем думают. Заговорили о толерантности и принятии, вот ЖЭК-арт — это история про принятие своей культуры. Человек может умиляться коврам и стареньким избам, а может плеваться в них и восхищаться небоскребами Дубая. Коврам с избами от этого ничего не сделается, а человек во втором случае сам испортит себе настроение. С помощью онлайн-музея мы попытались показать, что плеваться необязательно. 

― Само выражение «ЖЭК-арт» во всех его вариациях, кажется, включает в себя ироническое отношение к дворовым поделкам. В одном разделе интернет-музея вы подтверждаете это, нарекая лебедей из покрышек забавными характеристиками, однако в другом ― всерьез рассуждаете об этой тенденции, как о новом виде народного творчества. Что в итоге ЖЭК-арт значит для вас и как по-вашему к нему нужно относиться? 

― Мы считаем, что юмор и серьезный анализ — это не противоречащие друг другу вещи, они могут и должны дополнять друг друга, чтобы явление представало с разных сторон и было понятно разным аудиториям. Условно, можно пропагандировать в обществе честность, размещая билборды с соответствующими цитатами из Библии, а можно сочинять басни, где будут высмеиваться зайки-воровайки: каждый из способов для кого-то работает. В разделе «Бестиарий» мы собрали основные типажи персонажей ЖЭК-арта и когда думали о том, какая экспликация им нужна, то поняли, что чистые факты тут будут бесполезны — кому интересно знать, сколько шин нужно, чтобы сделать динозавра, или какие цветы обычно садят в клумбы-свинки? И мы вспомнили о нашем любимом натуралисте графе Бюффоне: его первый в Европе научный зоологический труд «Натуральная история» знаменит не только полнотой представленности видов ― там 36 томов, но и остроумным слогом, благодаря которому Бюффона помнят и переиздают до сих пор, спустя почти триста лет. Вот здесь можно оценить его чудесные описания животных, которым он приписывал характер, темперамент и целую жизненную философию. В «Бестиарии» мы применили тот же антропоморфный подход и рассказали о персонажах так, чтобы в них можно было узнать типажи жителей, которые есть в тысячах российских дворов: бойкая молодящаяся женщина со сложной личной жизнью, лентяй и кутила, вечно занятый и недовольный всем мужичок, самоназначенный тамада, скромный интеллигент. В глазах посетителя сайта это превращает персонажей из раскрашенного хлама в что-то одушевленное и понятное, именно это, мне кажется, и пытаются вложить в ЖЭК-арт его творцы. Красота — в глазах смотрящего, и онлайн-музей ЖЭК-арта — это такой прибор ночного видения, с помощью которого человек может найти красоту, доброту и смысл там, где раньше их не видел. 

― В теоретическом разделе вашего сайта много цитат и отсылок к статьям исследователей ЖЭК-арта. Как вы собирали информацию, много ли ее в научном поле и насколько, вообще, исследован этот феномен? 

― Феномен ЖЭК-арта исследован минимально. Мы искали информацию в библиотеке академических публикаций Academia.edu, общались с теми, кто был спикерами в редких медийных статьях, ―  и обнаружили буквально единичные исследования ЖЭК-арта, каждое затрагивало его узкий аспект, и почти все из них упомянуты в разделе «Теория» онлайн-музея. Это было странно, но одновременно вдохновляюще: не так часто встречаешь предмет, который есть везде и о котором знают абсолютно все, но при этом ниша его исследования и осмысления практически пуста.

― Насколько я понимаю, тенденция благоустройства дворов при помощи покрышек и других уже не используемых вещей зародилась в 1960―1970-е годы. Как она менялась на протяжение 60-ти лет, эволюционировала ли? 

― Информации об этом, опять же, немного, потому что системного изучения не было. Но в целом ЖЭК-арт возник тогда же, когда спальные районы стали массовым явлением — в 1960-70-е люди, переехавшие из деревни или из городских бараков, но имевшие деревенские корни, наконец, обзавелись своими квартирами и обнаружили недостаток уюта, бездушность, а помимо этого, и функциональные недостатки городского быта. Например, негде было держать скот и домашнюю птицу, дворы были голые, без зелени; не хватало мест для складирования материалов, которые сегодня вроде и не нужны, а завтра пригодятся; не было обустроенных мест досуга детей, которые бы удерживали их от походов на стройки и другие опасные места. Образы ЖЭК-арта во многом сформировались, благодаря решению этой последней проблемы. Благодаря таланту таких людей как Александр Роу и Александр Птушко, мультипликация и фильмы для детей оказались суперпопулярны в эпоху распространения телевидения, с одной стороны, с другой — тогда было множество людей с навыками ручного труда. Изобретательство, бытовая смекалка и ремесленные умения максимально поощрялись, отсюда и многочисленные детские площадки с деревянными качелями, домиками, фигурами сказочных персонажей. Когда стало много бесхозных шин, их сначала использовали как элементы ограждения и клумбы, потом стали красить, и в какой-то момент получилось так, что эти два элемента срослись. Эволюция происходит в сторону усложнения эстетики: даже в Москве, не в центре, но и не на самой окраине, мы видели лебедей, вырезанных весьма тонко, и попугаев, которые были искусно окрашены. И конечно, когда становятся доступными определенные долговечные материалы, такие как бутылочный пластик, начинается развитие в эту сторону — например, одна из наших героинь делает из двухлитровых бутылок кустики колокольчиков тонкой работы, есть еще свинки из пятилитровых бутылей и так далее.

― В разделе теории вы сетуете, что кураторы музеев современного искусства не обращают достаточного внимания на этот вид творчества. А как на ваш взгляд его можно было бы институализировать? Создавать карты, проводить экскурсии и делать выставки? Но тогда это уличное искусство перестало бы меняться и самостоятельно взаимодействовать с миром. 

― Мы не то чтобы сетуем, скорее, удивляемся. Институциализация — всегда палка о двух концах: те же граффити, с одной стороны, стали экспонатами галерей, а с другой — сообщество уличных художников в начале этого процесса разделилось на тех, кто попал в галереи, и тех, кто их за это упрекал. У художников, грубо говоря, есть два пути: не обращать внимания ни на какую повестку вообще и с большой вероятностью заниматься чистым искусством, ничего на нем не зарабатывая, либо взаимодействовать с кем-то, кто делает на этом деньги. Институциализация в конечном итоге всегда более выгодна кураторам. Но есть и третий путь, о котором хорошо сказал Павел Пепперштейн: «Я пытаюсь коммерциализироваться настолько, насколько это возможно. Рыночный сегмент современного искусства внушает мне наименьшее отвращение. Институциональный большее, потому что он больше цензурирован, он больше контролируем идеями, с которыми я не солидарен. Рыночный более свободен, вкусы у покупателей какие угодно, покупатель волен вчитывать что угодно в объекты потенциального потребления, соответственно, эта зона гораздо более неподцензурна, чем институции». Мы в креативном бюро «Золотые тигры России» видим большие перспективы в организации совместных проектов брендов и художников, где мы будем отвечать за общую идею, формат кампании и донесение ее до аудитории. Большинство крупных брендов очень чутко относятся к свободе творчества, в отличие от фондов поддержки художников, где грант можно получить только под определенный круг тем и форм. Мы надеемся, что со временем и   нашей помощью отношение к произведениям ЖЭК-артистов изменится в сторону безусловного принятия этого феномена с последующим меценатством со стороны компаний. Ведь во все времена люди гонялись за аутентичностью, и особенно это актуально в наше время, когда идет тренд на деколониализацию культуры и выясняется, что многое из того, что мы считали исконно своим, было позаимствовано или навязано извне. ЖЭК-арт — это максимально российское явление, было бы совершенно логичным, чтобы его заметили и поддержали. По поводу того, чтобы проводить экскурсии и рисовать карты — это отличная идея, кстати. Сейчас еще в стране бум локального краеведения, это могло бы переплестись и стать горизонтальной инициативой, подобной «Том Сойер Фесту», например.

― Расскажите, как вы собирали «бестиарий» ―  раздел в котором вы классифицируете виды ЖЭК-арта. Сколько дворов для этого вы посетили, много ли работ остались вне рамок классификации? 

― В общей сложности не меньше сорока дворов с фигурами посетили наш автор Агата Коровина, фотограф Игорь Фаткин и 3D-моделлер Айдар Бекчинтаев — это приблизительно, потому что все они энтузиасты ЖЭК-арта и много лет ездили по различным городам в поисках новых впечатлений. Для музея мы общались с мастерицами из Москвы, Рязанской области и Выборга, специально туда ездили. И конечно, отсмотрели альбомы профильного паблика. Относительно классификации — ЖЭК-арт разнообразен, но думаю, мы охватили главные типажи, у каждого из них масса вариаций. Принципиально не трогали только нефигуративный арт: всякие раскрашенные узорами шины-клумбы, качели, все то, что сложно наделить душой и характером.

― В одном из разделов музея вы также сравниваете российские ЖЭК-арт работы с их африканскими аналогами, которые продаются на аукционах. Встречались ли вам отечественные произведения, которые мог бы ждать схожий коммерческий успех? 

― Одна из наших героинь, Таиса Сотникова, уже продает свои произведения из пластика по 3000 рублей, еще я несколько раз видела арт из шин на Авито. Насколько успешны продажи, я не знаю, три тысячи рублей вообще выглядят достаточно солидной суммой, но здесь нельзя забывать о социальной составляющей ЖЭК-арта. Его ведь не делают те, кто сидит в панорамных офисах, — это люди старшего возраста, часто пенсионерки. И приобретение подобных произведений, на мой взгляд, должно рассматриваться не только как покупка чего-то уникального, чего нет больше ни у кого из ваших знакомых, но и как добрый поступок, которым вы поддержите таких же пенсионеров, как ваша мама или бабушка, людей, заслуживающих значительно большего, чем они имеют. Мне кажется, серьезный потенциал монетизации есть у тех авторов, которые с уровня наивного творчества вышли на ювелирный уровень технического мастерства — например, шиномонтажник Виталий Дипринда из Челябинской области в одиночку сделал замечательного коня из шин, такой бы украсил входную группу любого здания. Есть аналогичный лев в Ереване. Владельцы коммерческой недвижимости вполне могли бы заказывать подобные скульптуры, здесь и общепринятая эстетика, и повторное использование материалов, экологично. Но конечно, это будет уже не совсем ЖЭК-арт, скорее его развитие в другую область, ярд-арт, потому что ЖЭК-арт все же предполагает сохранение определенного «детского» стиля и нарочитое отсутствие технического совершенства. Классический ЖЭК-арт могут поддерживать бренды, которые хотят показать себя народными либо апеллировать к прослойке молодых людей, работающих в креативных индустриях, там достаточно фанатов панелек и всего, что с ними связано.

― Расскажите, пожалуйста, про работу над сайтом. Как долго она велась, к каким специалистам вы обращались за помощью, как придумывали основную концепцию? 

― От рождения идеи до старта прошло 4 месяца. Вот здесь подробно рассказывается, кто чем занимался. Помимо ребят из «Золотых тигров России», участвовали наши друзья, художники, дизайнеры и разработчик, с которыми мы вместе работали над другими проектами. Айдар Бекчинтаев, создавший трехмерные модели в «Бестиарии», откликнулся на опен-колл,  востребованный художник Виталий Терлецкий отложил все свои дела, чтобы нарисовать для нас комикс, потому что знал нас по «Ножу», которым часть из нас занимается. Удивительно, но буквально все причастные оказались фанатами ЖЭК-арта ― о чем мы сначала не знали, ― но как только заговорили о теме проекта, все стали готовы креативить по ночам, делиться своими архивами и всячески, что называется, работать из любви к искусству. Это очень воодушевляло нас — если 30-летние достаточно прошаренные в культуре люди угорают по ЖЭК-арту, это значит, что у людей достаточно гибкости ума и чувства юмора, чтобы радоваться неконвенциональным вещам. О том, как устроен art brut, в которому можно отнести и шинолебедей с чебурашками, советую почитать в статье Ольги Таракановой, и вот еще хороший материал о российских художниках-аутсайдерах. Термин «наивное искусство» немного клеймящий, но в целом сейчас и в России, и в мире растет интерес ко всему необычному, что не вписывается в стилевые каноны и само творит новый стиль. Посмотрите на картины Евгения Бутенко и Порфирия Федорина — вроде бы насколько далеко от привычных канонов, но ведь и настолько же интересно. Концепция сайта была проста: мы рассказываем о феномене с любовью и юмором, доступно, с использованием современных технологий — так цифровые технологии, которые обычно противопоставляют теплому ламповому аналоговому миру, у нас приносят этот аналоговый мир читателю на блюдечку, в каждый компьютер и телефон. Мы не наклеиваем ярлыки, а предлагаем читателю факты, над которыми он может задуматься. И конечно, как и в любом материале о недостаточно представленной группе, мы следуем принципу «ничего о нас без нас» — то есть даем слово людям, которые сами рассказывают о себе. Это, на наш взгляд, ценнее и правильнее, чем мучать очередного искусствоведа вопросами о том, как же нужно воспринимать ЖЭК-арт.

― Каким вы видите развитие музея ЖЭК-арта? Какие разделы там могут появится? Как вы хотели бы повлиять на отношение к феномену ЖЭК-арта в перспективе? 

― Мы надеемся пополнить раздел «Люди» интервью с другими ЖЭК-артистами, особенно с мужчинами: творцы-мужчины оказались стеснительнее женщин, и у нас не получилось поговорить на камеру с ними. Но они есть, в том числе и довольно молодые: до сорока лет. Хотелось бы сделать полноценный фильм о мастерах и их персонажах, раскрыть через них сермяжную русскую жизнь, дать зрителю почувствовать, какой мир существует совсем рядом с официальной культурной повесткой. Но пока у нас на это нет ресурсов, все же кино — серьезная большая работа, которой нужно посвятить себя целиком. Безусловно, если появятся новые классные исследовательские или творческие работы, посвященные ЖЭК-арту, мы добавим на сайт и их. 

― В одном из разделов сайта вы сравниваете зайца из покрышек со старым бабушкиным сервизом, придавая и тому и другому ностальгическую ценность. Однако сервиз, прежде, чем стать сентиментально значимым, должен был долгое время скрываться на дальней полке антресоли, по нему должны были соскучиться. А вот животные из автомобильных шин никуда не исчезали из российских дворов. Не кажется ли вам, что вы придаете ценность тому, с чем еще долгое время предстоит бороться? 

― Животные из шин пока не исчезали, но они будут исчезать: старшее поколение через 10-20 лет уже будет заниматься ими значительно меньше, у них уже есть интернет, они уже, как и мы, переходят жить туда. Животные не исчезают пока, но исчезаем из этих дворов мы: переезжаем в новые районы, где живет молодежь, выставляем в предпочтениях к съемной квартире «белые стены, мебель из Икеи». Чтобы хотя бы постфактум оценить то, что ты потерял, нужно иметь возможность хотя бы частично к этому вернуться — а к чему мы вернемся, когда примут какое-нибудь постановление и всех зайцев разом выкорчуют? Осмысливая ЖЭК-арт, описывая его, мы сохраняем его в пространстве коллективной памяти. Если современные тенденции продолжатся, наш сайт через 50 лет будет единственным источником систематизированной информации о ЖЭК-арте с возможностью не только ознакомиться с фактами, но и душой прочувствовать посыл, которые вкладывали в него художники, стремившиеся сделать мир вокруг себя чуть более теплым и человечным. Насчет бороться — мне кажется, есть очень много вещей в России, с которыми надо бороться. ЖЭК-арт и по меркам его противников явно находится даже не в первой сотне этого списка.