Не что, а как… Или наслоение смыслов

• Текст:Елена Петухова
  3 октября 2025
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

Елена: Начнем с начала. Бюро существует не первое десятилетие и за прошедшие годы произошло немало изменений. Менялось название (за исключением двух букв AI), менялось руководство, менялась специализация. Как так вышло?

Иван Колманок: Основателем нашего бюро является Василий Сошников, который был одним из первых архитекторов, занявшихся частной практикой, как только это стало возможно в нашей стране. В 1990-е он вместе с Юрием Григоряном организовал архитектурную мастерскую «15/5». Потом работал вместе с Андреем Рудаковым в его бюро 2R Studio и в начале 2000-х — в бюро «Проект Меганом». В 2004 году Василий создал свое собственное бюро «AI студия», которое назвал в честь своего деда. Студия специализировалась на интерьерных проектах и частной архитектуре, так что название можно расшифровать и как Architecture и Interior. Именно в «AI студию» мы с Сашей пришли работать, еще будучи студентами второго курса МАРХИ. Со временем Василий передал нам бразды управления, и появилось бюро «ai—architects».

Александр Томашенко: Когда мы с Иваном выкупили «AI студию» и думали над ее переименованием, мы решили, что AI должно остаться. Тогда мы не предполагали, что в аббревиатуре кто-то увидит первые буквы наших имен (Александр и Иван) или связь с искусственным интеллектом (artificial intelligence), — в 2008 году про такое «диво» еще никто не слышал. Для нас важно было сохранить связь с корнями, с исходной точкой, с Василием, который столько дал нам и научил творческой свободе. Мы решили — пусть название остается интригой, и каждый сможет трактовать эти две буквы, как захочет. А для нас в нем всегда будет преемственность и связь с нашими истоками.

Иван Колманок: Да, как в средневековье, когда профессия передавалась от мастера к подмастерью.

Александр Томашенко: Эта ассоциация тем более справедлива, что мы развивались как очень малочисленная команда, когда фактически каждый архитектор должен был уметь делать все сам: и с заказчиком общаться, и эскиз нарисовать, и альбом собрать. Василий научил нас, что архитектор — и творец, и вдохновитель, и менеджер. Поэтому с самого начала мы не ограничивались выполнением поставленных задач, а предлагали свои варианты, учились отстаивать их, погружаться во все процессы и нести ответственность за все, что делалось в бюро. В результате в работе сочетается свобода принятия решения и тотальная ответственность за каждый результат, за каждого сотрудника.

Иван Колманок: Интересно, что когда нас было всего четверо, мы достигали каких-то нереальных результатов. Это была команда космической мощности.

Александр Томашенко: Мы были как супергерои, черепашки-ниндзя. Наверное, поэтому мы до сих пор не стремимся расширять штат и сохраняем сравнительно небольшой коллектив, в котором каждый человек неслучаен. Мы пробовали несколько раз наращивать объемы и увеличивать количество сотрудников, но быстро понимали, что вместо бюро получается «институт», который начинает порабощать нас, превращая архитекторов в администраторов, чьи функции — контролировать, собирать статистику и даже противостоять сотрудникам, которые, не соглашаясь с какими-то нашими решениями, образовывали свои коалиции, пытаясь переубедить нас. И ты начинаешь больше жить во вчера, чем в сегодня, и твоя работа превращается в процесс ловли убегающей реальности за хвост. Нас это принципиально не устраивает. Поэтому мы работаем по-другому.

Еще одно преимущество небольшой сыгранной команды — возможность вместе решать творческие задачи. С институтских времен мы сохранили практику проведения клаузур: ставится творческая задача, и все сотрудники бюро рисуют свои варианты. И для нас не так важно, кто предложил, гораздо важнее, насколько интересной и классной будет идея. Любой стимул, любой триггер годится, чтобы появилась идея «со звездочкой». Когда я еще был помощником губернатора по комфортной городской среде в Калужской области, мы реализовали идею нашего практиканта Алексея, которому на тот момент было лет восемнадцать. И у него на счету уже была постройка.

Елена: А как вы подбираете людей в команду?

Иван Колманок: У нас достаточно жесткие фильтры, но самое главное, на что мы смотрим, — совпадает ли человек по своему настрою. У нас весело, и многое в команде построено на позитиве. И это очень важный фактор в оценке новых людей: как они реагируют, когда всем вокруг весело, когда все на позитиве, даже в самый напряженный момент? Так мы узнаем наших людей. К нашей работе нельзя относиться абсолютно серьезно — можно сойти с ума. Думаю, мы и сходим потихоньку.

Александр Томашенко: Мы прошли большой путь от камерной интерьерной студии до компании, работающей над большой архитектурой, но мы никогда не стремились как можно скорее перепрыгивать в другую лигу. Расширение портфолио, диверсификация бизнеса шли постепенно, по мере накопления опыта и появления новых интересов.

В процессе работы над проектами у нас постоянно возникали задачи, которые нам трудно было доверить какому-то другому исполнителю. Занимаясь интерьерным дизайном, мы запустили строительное подразделение, потом мебельное производство. Как-то, сидя в офисе в водонапорной башне на метро «Сходненская», поняли, что хотим пить вкусный кофе, — и вот у нас уже четыре года существует своя кофейня «Иду лесом». Создали бюро городских проектов «Толк» и производство модульных бань и домов «Сила пара». Интересно, что в пандемию такая диверсификация помогла нам остаться на плаву.

Елена: А как с таким количеством различных бизнесов вы успеваете заниматься архитектурой с тем уровнем отдачи и ответственности, о которых вы говорили раньше?

Александр Томашенко: Мы их инициировали, но управляют ими другие люди.

Иван Колманок: На самом деле, в большинстве бизнесов основные процессы легко алгоритмизируются. Если тебе сегодня нужно сделать то, что у тебя хорошо получилось сделать вчера, а завтра — то, что ты делаешь сегодня, ты можешь запрограммировать процесс и избавить себя от необходимости его постоянно контролировать. И наши бизнесы — именно такие сателлиты. С архитектурой не так. Архитектура требует полного погружения и бесконечной гонки за убегающими обстоятельствами и изменениями.

Александр Томашенко: За три дня в архитектуре все может поменяться так, что, кажется, проще начать заново, но экономика в архитектуре так не работает, и нужно искать каждый раз другие подходы и решения.

Елена: За прошедшие годы вы не раз меняли сферу деятельности: от интерьеров и частной архитектуры к проектам благоустройства и к крупным жилым и общественным комплексам. Это было осознанная эволюция или воля случая?

Иван Колманок: Каждый раз это было что-то среднее между стечением обстоятельств и волей судеб. Приходил какой-то запрос: новый заказчик, приглашение выступить с лекцией или принять участие в конкурсе. И если по счастливой случайности у нас было время и возможности, то мы включались. Интересно, как и почему возникали такие совпадения? Может быть, если бы у нас было время, а конкурс был бы на другую тему, то результат не был бы таким успешным и не открыл бы нам новые возможности. Именно так мы выиграли интерьерный конкурс на завод «Кристалл» в 2015 году. Там можно было выбирать из трех технических заданий. Мы сделали свои предложения по двум. И оба заняли первые места. Удивительно, чтобы маленькое бюро выступило с таким успехом. Потом нас пригласили во второй конкурс на общественные пространства на территории завода «Кристалл». И мы вышли в финал. К тому времени у нас на счету был каток на ВДНХ (2013) и еще несколько проектов парков и общественных пространств.

Александр Томашенко: В 2015 году нас позвали в Нижнекамск прочитать лекцию, а после лекции к нам подошла Наталья Фишман, которая как раз начинала свою деятельность на посту помощника главы Татарстана Рустама Минниханова, и предложила подключиться

к нескольким проектам, включая набережную и парк в Нижнекамске, который был открыт уже в 2016-м.

Иван Колманок: Тогда был ажиотажный спрос на проекты благоустройства и очень мало команд, имевших опыт их разработки и реализации. Так что мы оказались в эпицентре событий, кульминацией которых стала наша победа в закрытом конкурсе на благоустройство Боровицкой площади в Москве в 2016 году. Параллельно с благоустройством мы участвовали в конкурсах на интерьеры станций метро. Три раза мы подавались, и только на третий раз в 2017-м выиграли с проектом станции «Шереметьевская», которая потом была переименована в «Марьину Рощу».

Александр Томашенко: Справедливости ради нужно сказать, что не все в нашей истории сводится к случайности. Мы попали в волну — в волну конкурсов и активного вовлечения молодых архитекторов к проектированию в городе. Эту волну запустил главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов. Благодаря тем программам, которые инициировала Москомархитектура и Правительство Москвы, у нас появились шансы включиться в масштабные проекты, о которых мы не могли и мечтать. Самый наглядный пример — конкурс на реновацию в 2017 году, в котором наш консорциум был самым молодым по составу среди финалистов. Мы разрабатывали проект развития района Хорошево-Мневники, а нашими конкурентами были такие мэтры, как UNK project, Nikken Sekkei, MLA+, Buromoscow, «А-Проект.К» и другие.

Иван Колманок: Мы пошли в этот конкурс, чтобы найти заказчика на проекты ЖК, а в результате сломали всю конкурсную методику, точнее, методику проведения реновации, как она была заявлена в конкурсном ТЗ. Мы вместе с Юрием Шередегой решили поставить во главу угла интересы жителей сносимых домов. Несмотря на то, что их должны были переселять в новые дома неподалеку, все их жизнеустройство, все налаженные связи с соседями разрушались. Мы подумали: а можно ли сделать проект, предусматривающий переселение людей целыми подъездами? И в результате кропотливой работы с жителями и с планировками новых домов мы смогли разработать методику, которую мы назвали волновым переселением добрососедства.

Когда мы думали, что мы можем предъявить на конкурс, в котором участвуют бюро Захи Хадид, Стивена Холла, Бофилла и многих других российских и иностранных мэтров, чтобы их переиграть, поняли, что ничего. Но мы можем предложить «как». И мы придумали новое «как» и выиграли!

Александр Томашенко: Участие в конкурсе на реновацию вывело нас на новый уровень. Первым был этап работы над интерьерами и частными домами, потом благоустройство, метро, и вот мы выходим в высшую лигу с большими архитектурными проектами. При этом ничего из перечисленного мы не перестали делать.

Елена: Вы продолжаете брать частные заказы? Почему?

Иван Колманок: В таких проектах есть особая ценность. Ты работаешь напрямую с собственником, чего крайне сложно добиться в заказах от девелоперских компаний. Там легче выстроить доверительные отношения, проще обосновать свои идеи, ведь заказчик настроен на результат, за который он платит деньги.

Елена: Что бы вам хотелось спроектировать и построить? Почему?

Александр Томашенко: Храм. Правда мы его спроектировали, но построить не удалось.

Иван Колманок: Мы целый год работали над проектом церкви. Общались с потрясающим батюшкой, объездили все памятники допетровского зодчества, потому что все, построенное позже, уже несло следы европейского влияния. Памятников сохранилось крайне мало, но это целый мир, целый космос, который дает ключ к пониманию, что же такое русская архитектура. И удивительно, что большая часть религиозных объектов сейчас строится в полном отрыве от этой культуры.

Для нас строительство храма имеет особое значение. Потому что это навсегда. Из всего того, что строили люди на протяжении столетий, сохраняются в основном храмы. Значит, это самое ценное, что было сделано и сохранено до нашего времени. Никакая новая постройка не переживет храм. Разве что станция метро в силу своей специфики. Все остальное рано или поздно будет снесено или перестроено. Метро мы уже построили, так что один билет в вечность у нас уже есть. А вот храм мы пока не построили. Видимо, не пришло еще время. И обстоятельства не сложились. Нужны особые условия, ведь при решении этой задачи спешить нельзя. Нужно очень тонко провести линию от истоков через прошедшие столетия, через пустоту советского периода в наши дни и дальше. Если мы строим для вечности, то надо потрудиться как следует.

Елена: А как вы выстраиваете ваши партнерские отношения и совместное руководство компанией?

Александр Томашенко: Как бы мы ни ратовали за универсальность и личную ответственность за все, у нас с Иваном есть негласное разделение функций, которое обусловлено личностными особенностями. Иван всегда находится в творческом поиске и всегда открыт к эксперименту. Я больше сфокусирован на менеджменте, хотя часто и сам сижу за доской.

Иван Колманок: При этом мы острее и точнее видим ценность и перспективность идей друг друга. Мне могут казаться ересью какие-то мои предложения, но Саша видит в них здравое зерно. А когда Саша предлагает какие-то варианты, мне легко подхватить и показать их потенциал при небольших корректировках.

Александр Томашенко: И главная ценность нашего партнерства — то, что это опять-таки весело. Зачем делать одному, если можно вдвоем? Но важно не упустить момент и заранее договориться о том, как принимаются решения. Мы с Иваном определили для себя, что есть три степени договоренностей: подписанные (все, что касается юридических и финансовых моментов), проговоренные (все, что касается работы над проектами и работы внутри компании) и негласные (когда какие-то вещи сами собой разумеются). Проговоренные моменты — это ключ к партнерству. Мы много говорим, многое обсуждаем, и это позволяет четко сформулировать свои мысли, услышать, понять и проверить самих себя.

Иван Колманок: Очень помогает взаимопониманию то, что у нас обоих математический, аналитический склад ума. Так что часто оценки совпадают.

Александр Томашенко: Но для этого иногда, когда кажется, что наши точки зрения противоположны, нам нужно пройти путь навстречу друг другу, чтобы прийти к согласию.

Елена: С внутренними процессами все понятно. А на ком из вас лежит ответственность за внешние коммуникации, в частности, общение с заказчиками?

Александр Томашенко: Коммуникации, как оказалось, это тоже не про «что», а про «как». Оказалось, что не так важно, что ты делаешь или говоришь, а как ты это делаешь. Поэтому мы с Иваном, когда начинаем работать с новым заказчиком, стараемся ходить вдвоем.

Иван Колманок: Один слушает, другой говорит.

Александр Томашенко: Разница в наших с Иваном типажах и подходах работает на нас. В процессе общения мы стараемся отмечать реакцию заказчика на каждого из нас, чтобы понять, с кем ему комфортнее и с кем ему будет проще работать. Кому-то нравится мой более прямолинейный, деловой подход, кому-то — красноречие и оптимизм Ивана. Мы предоставляем клиенту выбор. Второй, не менее важный аспект участия в коммуникации обоих партнеров — возможность анализа реакций заказчика на наши идеи. Один из нас рассказывает о предлагаемых решениях, второй — наблюдает за реакциями на эту информацию. Одному это делать было бы сложнее.

Елена: Есть ли у вас какое-то определение/представление о том, какова архитектура от бюро AI Architects?

Александр Томашенко: Все, что мы делаем, невозможно как-то обобщить и назвать. Все очень разное. Разные приемы, разные подходы, разные образы. Мы не ставим перед собой задачу создать узнаваемую визуально архитектуру; все, что для нас важно, — это глубина проекта, его органичность, многогранность, и то, каким способом он решает те проблемы, которые существовали, но, может быть, даже не были указаны в задании. Наши проекты могут показаться простыми на первый взгляд, но, по сути, они совсем непростые.

Иван Колманок: В мире не так много архитекторов, у которых есть свой стиль. Намного больше среди успешных бюро тех, у которых есть свой метод. И когда мы говорим, что проектируем не что, а как, мы имеем в виду именно такой подход. Точнее сказать сложно. Трудно найти слово, которое выражало бы наше видение. Боюсь, чтобы его понять, сначала нужно прочитать все книги о методах разных бюро. Но у нас еще много времени, чтобы все это осмыслить и сформулировать.

Александр Томашенко: Преимущество профессии архитектора — в долгом старте. Мы лет до сорока пяти сами себе должны говорить, что мы верим в себя. А к пятидесяти мы наберемся опыта, научимся объяснять заказчику, что нас надо слушать, и получим признание. Долгие годы мы пытаемся сделать так, как понравится заказчику, как понравится жюри, вместо того чтобы делать то, что нравится нам самим, веря, что когда-нибудь все изменится. И в такой ситуации как-то не до осознания своего пути, не до осмысления накопленного багажа.

Иван Колманок: Мы сейчас с Сашей начали формулировать и записывать свои мысли. Для себя, для студентов, на будущее. Могу процитировать несколько тезисов: «Архитектура представляется наслоением смыслов. Самый понятный слой — это форма. Именно на нее молодой архитектор тратит 90 % времени работы над проектом. Однако существует множество примеров знаменитых построек, где форма вторична. В них на первый план выходят другие слои, такие как, например, материал. Стеклянный куб магазина Apple прогремел, потому что он стеклянный, а не потому, что он — куб. Отсюда можно сделать вывод, что материал в данном случае важнее формы. Также мы знаем объекты, сделанные узлом, пропорцией, цветом, контекстом, эффектом, композицией, масштабом, поэтикой. Нам представляется правильным распределять время работы над проектом пропорционально количеству слоев и смело переходить к следующему слою по истечении времени предыдущего. Возможно, объект будет построен на последующем слое. Чем больше слоев осмыслены, тем более содержательной получается архитектура».

Но сформулировать наши ощущения недостаточно. Нужно убедиться в их правдивости, проверить и перепроверить их на практике. А пока мы хотя бы записываем и выкладываем в рабочий чат, чтобы молодежь их обсуждала.

На обложке: Александр Томашенко и Иван Колманок

• Фото:Предоставлены бюро АI Architects