Мис ван дер Роэ. Тайны барселонского павильона

• Текст:Илья Лежава
  28 января 2024
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

О мастере

В 1951 году в Чикаго на Мичиган-авеню Мис ван дер Роэ построил два 26-этажных жилых дома. Поначалу эти здания ничем не выделялись. В Нью-Йорке уже появились Эмпайр-стейт-билдинг, Крайслер-билдинг, в Чикаго башня газеты «Трибьюн» и Ригли-билдинг. Но через несколько лет эти два близнеца, а также построенный позже мастером Сигрэм-билдинг, определили стиль совершенно нового поколения небоскребов из стекла и стали. Сейчас в мире появляется огромное количество высотных зданий. В последние годы центр их строительства переместился из Америки в западную часть Тихого океана. Только в Шанхае за прошедшие 25 лет возведены сотни зданий высотой более 100 метров. В Гонконге возник самый плотный в мире небоскребный центр. Высотки строятся в Японии, Сингапуре, Австралии, на Тайване, в Корее, Малайзии и Индонезии. Несмотря на огромное разнообразие фасадов, эти сооружения можно считать прямыми потомками тех чикагских жилых многоэтажек Миса ван дер Роэ. Но, как ни странно, не небоскребы стали символом творчества Миса, а маленький павильон, построенный им в 1929 году в Барселоне. Именно его ведущие теоретики называют одним из наиболее значимых произведений современной архитектуры XX века. Расскажем о нем подробнее.

В 1929 году Мису ван дер Роэ исполнилось сорок три года. К этому моменту у него за плечами уже были удивительные эскизы небоскребов (1919), памятник коммунистам Карлу Либкнехту и Розе Люксембург (1926), несколько проектов вилл, четырехсекционный жилой дом на выставке жилья в Штутгарте (1927). Кроме этого, он создал несколько выставочных интерьеров, а также великолепные мебельные серии из стекла, стали, кожи и текстиля.

Когда в Барселоне он построил небольшой германский павильон, профессиональное сообщество восприняло его как нечто заурядное. Пресса не обратила на него никакого внимания. Через шесть месяцев, в начале 1930 года, его снесли. Остались чертежи и дюжина фотографий. То, что в двадцатые годы павильон снесли, не удивительно. Удивительно, что через полстолетия его восстановили. С конца 1930-х годов фотографии и снимки стали публиковаться все чаще. Слава снесенного павильона росла, пока в 1986 году он не был восстановлен на прежнем месте. Беспрецедентное событие! Теперь это музей.

 

Описание павильона

Павильон расположен на главной оси барселонской выставки, справа от большого фонтана. Он имеет удлиненную форму, ориентированную по меридиану. С восточной стороны к нему примыкает небольшой сад, ограниченный дорогой, ведущей к Испанской деревне. Далее пойдет подробное описание элементов павильона и их параметров (для более детального знакомства с ними следует изучить сноску и прилагаемый план павильона)¹.

Весь пол платформы покрыт травертиновыми плитами 1,05 × 1,05 метров, которые создают зримую модульную сетку для всего сооружения. По контуру платформы идет узкая метровая терраса, скорее всего выполняющая роль отмостки. С севера платформу, включая контур малого павильона, фланкирует скобообразная стена из травертина. От малого павильона на юг к гостиной уходит длинная (21 метр) стена, тоже из травертина. Назовем ее «стена со скамьей». С юга павильон также фланкирует каменная скобообразная стена, но уже из зеленоватого тиносского мрамора. Она ограничивает малый бассейн. По фасаду ее длина составляет 14,7 метра, с торца 11,55 метра и с востока 13,65 метра. Каменная стена по фасаду продолжается стеклянной стеной, состоящей из трех гигантских панелей по 3,80 метров каждая. За стеклянными панелями на расстоянии двух метров находится еще одна стена из зеленого мрамора (9,45 метров). Она разворачивает входящего на платформу и направляет его в гостиную. Между этой мраморной стеной и стеклянными панелями находятся распашные стеклянные двери.

В центре гостиной свободно стоит преграда из оникса (5,5 метров), фиксирующая центральное место всего сооружения. За ониксовой преградой расположена еще одна стеклянная стена, состоящая из десятиметровых панелей, которая отделяет гостиную от сада. К этой стене примыкают вторые распашные стеклянные двери, ведущие на небольшую террасу, выходящую в сад.

Из гостиной можно пройти в небольшое патио с бассейном, ограниченным мраморным каре. Между гостиной и патио находится стена, аналогичная предыдущей, но из восьмиметровых панелей. Слева и справа от нее — открытые полутораметровые проемы, соединяющие гостиную и патио. Между мраморной стеной, стоящей у входа, и стеной, отделяющей гостиную от сада, расположена еще одна стена, состоящая из двух слоев матового стекла, стоящих в метре друг от друга. В это пространство помещены лампы. Ночью стена превращается в гигантский фонарь, освещающий центральную часть павильона. В павильоне два перекрытия. Крыша большого павильона (380 м²) опирается на восемь отдельно стоящих стальных крестообразных в плане колонн с шагом 7,35 × 6,40 метров. Таким образом, все каменные стены, находящиеся в гостиной, ничего не несут².

Аналогии

Первое впечатление, возникающее при знакомстве с барселонским павильоном, — схожесть с некой выставочной площадкой. Это может быть основа для мебельной экспозиции или демонстрации рекламных стендов. Напоминает он также выгородки для кинодекораций в съемочном павильоне. Если выгородки или стенды закрыть крышей, получится нечто похожее на барселонский павильон. О деятельности Миса в кино неизвестно, а вот выставок он делал множество, причем на них обычно демонстрировалась мебель, им же спроектированная. Особенно много ее появляется с 1924 года, когда Мис стал работать с известным немецким дизайнером Лилли Райх. Нет сомнений, что его дизайнерская деятельность оказала большое влияние на архитектуру павильона. Интересно, что в 1928–1930-х годах Мис ван дер Роэ параллельно с павильоном строит виллу Тугендхата в Брно. Интерьер гостиной этой виллы фактически оказался копией мебельной инсталляции с ониксовой стеной из барселонского павильона.

Есть более глубокая и менее заметная аналогия — это аналогия с японскими храмовыми постройками. Стилистика их интерьера предельно аскетична (кроме алтарной части). Перекрытие опирается на сетку колонн. Стены легкие, ничего не несущие, разбиты на вертикальные полупрозрачные панели, доходящие до пола. Внутри стоят изящные расписные ширмы. Пол храма всегда поднят на невысокую платформу и покрыт модульной сеткой татами. Части стен раздвижные и, как правило, открыты, что создает иллюзию перетекания пространств. Все перечисленные элементы есть в барселонском павильоне: платформа, поднятая над землей, модульная сетка пола и полупрозрачные панели стен, ничего не несущие стены в виде узорчатых ширм, открытые проемы, соединяющие между собой пространства и т. д. Но есть несколько мест, где японская тематика проявляется особенно ярко. Это, например, открытая терраса за длинной стеной из травертина, выходящая в небольшой сад. Это водная гладь большого бассейна с лилиями, перед которой стоит каменная скамья для обряда созерцания. Есть, наконец, патио с малым бассейном. В этом месте возникает аналогия с садами типа хиранива в монастыре Рёандзи в Киото (XV–XVI века), где дробленый гравий символизирует водную рябь, а отдельно стоящие камни — живых существ. Сад в Рёандзи окружен скобой каменных стен, над которыми с внешней стороны нависают деревья. Люди в монастыре садятся на ступени широкой лестницы и созерцают в этом замкнутом пространстве жизнь пятнадцати камней.

Человека, находящегося в патио барселонского павильона, охватывает то же созерцательное настроение. Глубокая черная вода, в которой отражается орнамент каменных стен, окружающих бассейн. Колеблющиеся кроны внешних деревьев и пластически сложная скульптура Георга Кольбе, оживляющая не только это строгое пространство, но и всю архитектуру павильона. За спиной смотрящего на бассейн — две тонкие колонны и стеклянная стена, разбитая на панели вертикальными «японскими» пропорциями.

Японские аналогии не случайны. Сказалось, видимо, всеобщее увлечение этой страной в конце XIX — начале ХХ века, а также творчество Фрэнка Ллойда Райта. Райт в 1915 году строит в Токио отель «Империал» и продолжает там работать до 1921 года. Мис ван дер Роэ говорил о Райте: «Его влияние ощущалось очень сильно, даже если не было заметно буквально».

Экспонаты павильона

Что же демонстрировалось в барселонском павильоне? Постулируется, что в политическом плане само здание выражало миролюбие Веймарской Республики. Единственным же экспонатом павильона по настоянию Миса ван дер Роэ должна была стать современная архитектура. Какова же эта архитектура? “Less is more” — известный лозунг Миса ван дер Роэ. Обычно его переводят: «Меньше есть больше». Но точнее было бы сказать: «Минимальными средствами достигайте максимального эффекта». Действительно, изучая чертежи и фотографии павильона, может создаться впечатление, что он прост, даже примитивен. Однако знакомство с реальной постройкой убеждает, что сооружение насыщено сложнейшими пространственными сочетаниями.

Чтобы попасть в павильон, надо пройти мимо стены из состаренного зеленого тиносского мрамора, стоящей на постаменте из травертина. В павильоне много каменных стен. Они сделаны из каменного массива с удивительно тонко подобранными рисунками распилов. Поднимаясь по ступенькам через стеклянную витрину, можно рассмотреть интерьер гостиной. Взойдя на платформу, мы видим перед собой гладь большого бассейна (с лилиями), а слева ничем не защищенный обрывающийся край платформы. Справа, под навесом, — стена из того же темно-зеленого мрамора. Она уходит сквозь стеклянную дверь в гостиную. Перед стеной стоят, фланкируя ее, две стальные колонны, крытые бронзой.

Пространственная ситуация вынуждает нас развернуться и войти в помещение гостиной. Это наиболее сложный пространственный узел павильона. В нем размещены лестница, терраса, бассейн, навес, стена и узкая передняя. Из передней, обернувшись, мы сквозь стеклянные витрины видим ступени входа. В этом узле очень умело расставлены преграды, управляющие движением людей, сформированы разнообразные перепады высот, определены сложные визуальные связи пространств и даны уникальные фактуры стен. Мраморная стена у входа, как ширма, скрывает то, что за ней находится. Поскольку она ничего не несет, единственная ее функция — быть преградой. Обойдя стену, мы попадаем в другой мир. Сзади виден сложный рисунок прожилок темного мрамора, а впереди — пол и крыша павильона, которая обрывается со стороны сада. Слева стоит одна из восьми колонн, поддерживающих крышу, а за ней — длинная стена со скамьей из травертина, достигающая малого павильона в северном углу постройки. 

Таким образом, мы оказываемся в сложном пространстве, в основе которого лежит квадрат. Одна из сторон квадрата — стена из матового стекла (мы упоминали ее, описывая структуру здания). Эта стена удивительна. Она состоит из двух стеклянных матовых панелей 600 × 310 мм. Внутри находятся светильники. Днем она пропускает слабый свет, а ночью превращается в гигантский фонарь, освещающий как интерьер гостиной, так и описываемое нами квадратное пространство. Даже сейчас, через 90 лет, это воспринимается как уникальное дизайнерское решение: с фактурами полированного камня и стекла контрастируют восемь тонких стальных крестообразных колонн. Для красоты они покрыты бронзовыми накладками. Сталь, декорированная бронзой, до сих пор вызывают недоумение среди архитекторов, но, видимо, мастер считал, что так надо.

Определенный интерес вызывает пространство, образуемое длинной терракотовой стеной со скамьей. Стена отгораживает широкую террасу с бассейном от сада. Утром эту скамью покрывает тень, а вечером греет солнце. С обратной стороны стены образуется терраса двухметровой ширины, обрывающаяся небольшим уступом со стороны сада. Во второй половине дня там прохладно. Шумят деревья. Слева — малое сооружение, стоящее в зелени. Такое впечатление, что нет никакого павильона, а это всего лишь дорожка вдоль стены, отделяющей сад от внешнего мира. Она ведет внутрь павильона, к стоящей под навесом стеклянной двери. Дверь эта примыкает к мраморной стене. Вдалеке видна одинокая скульптура девушки.

Специального описания заслуживает гостиная. В ее центре свободно стоит преграда из полированного золотистого оникса. Перед этой стеной выставлена уникальная мебельная композиция. На полу от стены до внешних стеклянных панелей лежит черный шерстяной ковер. На ковре, перед стеной, стоят два стула, напротив, у стеклянной стены, — еще два стула, а в центре поставлены два кресла, обтянутые белой кожей. Эти кресла были созданы мастером специально для этой выставки и носят название «барселонские». Так что мебельная инсталляция перед ониксовой стеной — важнейший экспонат павильона³.

Справа от ониксовой стены находится патио с небольшим бассейном (мы говорили о нем, сравнивая с садом камней). Патио отделено от гостиной стеклянным витражом с двумя открытыми проемами, расположенными симметрично. Перед стеклом у проемов стоят две бронзированные колонны, усложняя пластический рисунок преграды. В отличие от других пространств павильона, патио удивительно спокойное, замкнутое место. Терраса закрыта крышей, но бассейн открыт небесам. Патио по трем сторонам окружено стеной из зеленоватого мрамора с очень сложным рисунком. Дно бассейна покрыто черным стеклом, и мраморные узоры стены эффектно отражаются в темной воде. Симметричность патио нарушает скульптура девушки, стоящая у левой стены. Она смягчает жесткость координатных линий павильона.

Эта скульптура заслуживает особого внимания. Ее появление в минималистском павильоне многих удивило. Ле Корбюзье, например, украшал виллы своей абстрактной живописью. Можно было ожидать в барселонском павильоне появление скульптуры, близкой по стилю Цадкину, Бранкузи, Боциони или хотя бы Матиссу. Но Мис неожиданно заказал работу Георгу Кольбе. И не ошибся. Эта пластичная фигура стала душой павильона, самым дорогим его экспонатом. Этого мало. Фото девушки, закрывающей лицо от лучей утреннего солнца, на фоне каменных плоскостей, металлических стоек и стеклянных панелей стало в какой-то степени фирменным знаком всего творчества Миса ван дер Роэ, а иногда и символом всей западной архитектуры XX века.

Все значимые пространства павильона невозможно описать. Можно упомянуть о большой террасе, открытой жаркому солнцу, и бассейне с лилиями, который занимает большую его часть. Можно описать и странное пространство галереи шириной в метр, опоясывающее павильон, и нависающие над ней деревья и кусты. Можно описывать эффекты, создаваемые дымчатыми, бутылочными, хрустальными и матовыми витражами. Но вернемся к описанию крупных архитектурных приемов, демонстрируемых мастером.

Мис не хотел иметь в павильоне никаких чужих экспонатов, и это не удивительно. Несмотря на аскетичность, павильон очень элегантен. Все детали доведены до совершенства. В этой ситуации любой «внешний» экспонат выглядел бы совершенно неуместно. 

Рисунок плана павильона напоминает живописные работы голландской группы «Де Стайл» Пита Мондриана и Тео ван Дусбурга. Одно время к ним примыкал и Эль Лисицкий. Вообще влияние группы «Де Стиль» чувствуется во многих работах Миса ван дер Роэ. Платформа вытянута в пропорции 1 : 3. Все, что на ней находится, подчинено этой удлиненности. Стены тоже подчеркивают лишь одно направление. Впечатление, что все летит с юга на север. Летят стены, летит перекрытие, которое напоминает кусок фанеры, брошенной на случайные опоры. Летят большой бассейн, каменная скамья, край платформы, ритм колонн, поддерживающих крышу. Даже ступени входа подчеркивают направление на север.

Стремительностью павильон напоминает не только работы группы «Де Стиль», но Робби Хаус Райта. Однако у Райта этот эффект достигается вытянутыми пропорциями здания, а у Миса — летящими стенами и перетекающими пространствами. Аналогия с произведениями Райта интересна еще и тем, что именно его считают открывателем принципа перетекающих пространств. В барселонском павильоне стены заканчиваются в разных координатных точках. Они перехлестывают друг друга и тем самым создают подобие кулис. Находясь на платформе, мы вынуждены огибать кулисы и благодаря этому не ощущаем сравнительно небольшую (всего 18 метров) ширину павильона. Частое огибание стен — это еще одна демонстрация эффекта перетекания пространств в павильоне.

Отступление о преградах

Человек живет в пространстве, разделенном преградами⁴. Среди преград можно назвать перепады высот, изгороди, заборы, стены и крыши. К ним же можно отнести водные поверхности, запретные зоны, линии ограничений и многое другое. Преграды защищают человека от внешних вторжений, от непогоды, от нежелательных взглядов, злых духов и т. д. Одно из фундаментальных свойств архитектуры — возможность управлять преградами и формировать из них здания. Но поскольку жить в замкнутом пространстве невозможно, всякая преграда должна быть тем или иным образом проницаема. Это естественно, поскольку человек всецело связан с ресурсами, обеспечивающими его жизнедеятельность, которые обычно поступают из внешнего мира. Это свет, воздух, вода, пища. В более широком плане это информация, социальные контакты, обучение и продолжение рода.

Тысячелетиями соблюдение пропорции между изолированностью и проницаемостью было основой строительной деятельности. Как только возникли стены, появлялись ворота, окна, двери, люки и лестницы. Кроме того, строились колодцы, вытяжные и канализационные системы, акведуки, виадуки, мосты, тоннели, трубы и провода. Когда защитные функции преград стали ослабевать, появились их новые виды. Стало широко использоваться стекло, проницаемое для света, но непроницаемое для ветра и дождя. Появились ограды, решетки, бордюры, платформы, террасы и балконы, а также жалюзи, раздвижные занавеси, москитные сетки и т. д. Придумали и ширмы, которые передвигались и меняли конфигурацию пространств. Кусты и деревья стали формировать в виде преград, образуя арки, башни и тоннели.

С того момента как появились преграды, они не только расчленяют пространство, но и несут в себе те или иные сообщения. Сообщения эти информируют окружающих о том, кто живет в данном сооружении, каковы его достаток, социальные претензии и художественные предпочтения. Особую роль в этом процессе играет входная плоскость сооружения с парадной дверью. Она всегда была лицом здания, его фасадом. Для формирования фасадных сообщений идеально подходила ордерная система, поэтому она и господствовала в архитектуре многие столетия. При этом особую роль играли места проницания стен. Окна и двери стали оформляться филенками, наличниками, фронтонами и массивным обрамлением. На стеклах создавались витражные картины. Печные трубы, воздуховоды и осветительные фонари лестниц украшали крыши. Таким образом, и сами преграды, и места их проницания включились в формирование образных характеристик сооружения.

Есть преграды и в барселонском павильоне. Их можно разбить на четыре вида. Первый вид — опорный. Его изучению посвящены целые направления научных исследований. В павильоне это прежде всего восемь свободно стоящих опор, несущих огромное перекрытие над гостиной. Эти опоры открыты, поскольку демонстрируют возможность перекрытия обойтись без стен.

Второй вид преград можно назвать барьерами. Барьер ничего не несет. Он, как ширма, скрывает то, что за ним находится, изменяет направление движения человека, а иногда носит информационный или декоративный характер. Барьеров в павильоне пять. Все они из камня. Два скобообразных барьера фланкируют павильон с узких сторон, защищая постройку от внешних воздействий. На платформе стоит также длинная стена со скамьей, которая отделяет террасу от сада. Кроме того, существует барьер у входа. Он направляет посетителей в гостиную. Наконец, в центре гостиной стоит барьер из оникса, выполняющий роль ширмы и формирующий перед собой мебельную композицию.

Третий вид преград условно можно назвать фильтрами. Фильтры — это преграды, которые пропускают или не пропускают те или иные субстанции. Это может быть решетка, занавес, воздушная или водяная стена и т. д. В павильоне фильтры сделаны из различных стеклянных панелей. Стекло пропускает взгляд, но не пропускает звук, ветер, холод и физические тела. Таких фильтров в павильоне пять. Это стеклянные панели у входа; стеклянный фильтр, разделяющий гостиную и патио; преграда из бутылочного стекла, отделяющая гостиную от сада. В северной части павильона находится стеклянный фильтр, изолирующий малый павильон от пространства террасы. В разряд фильтров попадает и уникальная двойная стена из матового стекла, пропускающая рассеянный дневной свет и служащая фонарем ночью.

Четвертый вид преград можно назвать границами. Границ великое множество, это обычно не материальные преграды. Это разметка на дороге. Это может быть край обрыва или ступень, на которую человек затрудняется или не может проникнуть. Это граница и между местом, закрытым навесом, и тем, что не закрыто. В таком случае, хотя физически никакой преграды нет, пространство под навесом резко отличается от пространства под небом. Так, гуляя по барселонскому павильону, человек непрерывно преодолевает невидимые грани, проецируемые крышей на пол террасы. В павильоне существуют также границы между различными средами, например, между водой и мощением или между полом террасы и зеленью сада. Интересны границы, расположенные у входа в павильон: это ступени, ведущие на платформу, а также невидимая психологическая и юридическая черта у входа, которую может перейти только человек, купивший билет.

Интересно, как платформа павильона граничит с окружающим миром. Со стороны основной оси выставки она поднята над землей на 1, 2 метра, но ее край не имеет ограждений. Человек, стоящий на платформе, видит людей, гуляющих вдалеке, слышит их голоса, чувствует запах цветов и деревьев. Но он находится внутри барселонского павильона за границей, за невидимой стеной. Подобная граница опоясывает весь периметр террасы.

Естественно, деление на границы и преграды условно. Каменные стены можно считать не только барьерами, но и фильтрами, поскольку они могут пропускать тепло и холод. Конечно, фильтры и барьеры содержат элементы границ, а опорные системы внутри барселонского павильона не всегда отделены от стен, но, по моему мнению, именно эта игра барьерами, границами, фильтрами и опорами, сконцентрированная в этом здании, дала основу всей современной архитектуре.

 

Расслоение стены

В конце двадцатых годов прошлого века строились в основном традиционные здания, фасады которых украшались ордерной орнаментикой. Оставшиеся с выставки 1929 года павильоны именно такие. Они стараются выглядеть выше, декоративнее, «выставочнее». Своим видом эти здания украшают основную ось выставки, идущую от двух входных башен через каскад широких лестниц к помпезному Главному павильону, стоящему на возвышенности. В центре этой оси находится огромный круглый фонтан, а справа от него располагается германский павильон Миса ван дер Роэ. С каждым годом все больше людей поднимаются по помпезной лестнице и огибают фонтан только для того, чтобы его увидеть.

Павильон Миса настолько диссонирует с окружающими постройками, что кажется явлением из иной галактики. Даже сейчас, через множество десятилетий, когда мы привыкли к параду сенсаций современной архитектуры, он поражает своей необычностью. У него нет четко выраженного главного входа. Нет привычных окон. Нет традиционных ордерных украшений и даже традиционных стен.

Представим себе традиционный дом с мраморным фасадом, стоящим на каменном цоколе. Вход украшен портиком с колоннадой и лестницей, ведущей к входной двери. По обе стороны от портика — венецианские окна и скульптуры, стоящие в нишах. Несмотря на орнаментику, такая стена представляет собой единый монолит. Это фактически крепостная стена, не пропускающая врагов внутрь. В барселонском павильоне другой вид стен. Никакой тяжеловесной преграды. Никакой массивности. Стены проницаемы, они как бы расслаиваются в пространстве. Взгляд проникает сквозь стены. Различные преграды разнесены в пространстве. То есть внутреннее пространство мы можем увидеть через стекло, стоя у фасадной плоскости павильона.

Итак, поднявшись на платформу, мы останавливаемся под козырьком у стеклянного фасада. За стеклом видим несколько мраморных стен и свободно стоящие бронзовые колонны. Вдалеке расположена еще одна стеклянная плоскость, а за ней скульптура девушки. Скульптуру огибает стена из мрамора, и она, то появляясь, то исчезая, теряется в многослойных стеклянных плоскостях. Затем внутренние плоскости этого пространства вырываются на террасу и пересекают ее в виде длинной стены со скамьей. Описанные движения происходят в строжайшей системе координат, расчерченной плитами пола.

Ясно, что аскетичность павильона чисто внешняя. В обычном доме мы проникаем сквозь стену через дверь, а визуальную связь с внешним миром осуществляем через окно. Находясь в барселонском павильоне, мы непрерывно преодолеваем гамму зрительных, физических и психологических преград, разнесенных в пространстве. Именно это одна из причин появления эффекта перетекания пространств, и именно это свойство демонстрирует новые возможности, присущие современной архитектуре.

 

Стиль

К какому стилю следует отнести барселонский павильон? Вопрос непростой. Общеизвестно, что это одно из знаковых произведений современной архитектуры. В 1920-е годы на Западе под современной архитектурой подразумевался функционализм, который постулировал, что форма строго следует за функцией. Мы готовы принять это определение, поскольку сейчас функционализм стал понятием стилистическим, и мы не обращаем внимания на то, какие жизненные потребности определяли форму того или иного сооружения.

Итак, барселонский павильон для многих стилистически близок к функционализму. Это логично еще и потому, что его строил человек, который двумя годами ранее организовал конкурс и разработал генплан экспериментального жилого района Вайсенхоф в Штутгарте. Шестнадцать ведущих функционалистов Европы демонстрировали там дома из железобетона с круглыми колоннами, навесными фасадами, ленточными окнами, а также садами и соляриями на плоских крышах. И сам Мис — человек, который четырьмя годами позже станет директором Баухауса, оплота мирового функционализма, — строит там предельно функциональный жилой дом. И тем не менее барселонский павильон иной.

Мастер утверждал, что единственным экспонатом павильона должна стать сама его архитектура. То есть форма создавалась только ради формы, а это чистой воды формализм. В конце 1920-х функционализм и формализм были по разные стороны баррикад. При исследовании творчества Миса становится ясно, что он никогда и не исповедовал ортодоксальный функционализм. Проектируя Краун-холл (1955) в Иллинойсском технологическом институте, он заявлял: «Мы никогда не позволим функции диктовать нам план. Вместо этого запроектируем пространство, приемлемое для различных функций». Тут он выступает как глашатай принципа универсальных архитектурных пространств. По этому принципу и был построен барселонский павильон и многие иные, более поздние его постройки.

Краун-холл в Иллинойсском технологическом институте. © Joe Ravi, 2011

Павильон — это не только шаг к созданию серии универсальных пространств, но еще и уникальная скульптурная композиция. В этом так же его функция. Можно было построить павильон, перекрыв тысячу квадратных метров единой железобетонной плитой с шедами и ленточными окнами по контуру. Сотни подобных универсальных выставочных зданий появлялись тогда и появляются до сих пор. Но Мис делает по-другому. Он отказывается от эстетики железобетона и заменяет ее дорогими каменными узорами, а вместо железобетонных столбов (основы архитектуры тех лет) применяет тонкие стальные крестообразные в плане колонны, облицованные для красоты дорогой бронзой. Он делает бассейн с обнаженной нимфой — неожиданная дань Югендстилю, — при этом спокойно принимает многочисленные нападки на излишний декоративизм.

Вместе с тем Мис предельно прогрессивен. Он использует гигантские стеклянные панели — редкое для тех лет новшество, — но и они декоративны. В барселонском павильоне стеклянные стены не пропускают в достаточной мере свет в центральную часть гостиной. В этих условиях шеды были бы уместнее. Кроме того, стеклянные панели у входа часто бывают задернуты огромной шторой, и стена из оникса при этом погружается в полутьму. И опять возникает впечатление, что мастер не столько строит удобный дом, сколько демонстрирует новые возможности различных поверхностей: каменя, цветного стекла, водяных поверхностей. Мис ван дер Роэ играет на них, как на струнах, создавая мелодию перетекающих пространств.

Павильон удивительно музыкален. «Стая» летящих стен и несколько пересекающих их под прямым углом плоскостей создают четкий «музыкальный» ритм, фоном которому служит «барабанная дробь» членений пола. Стены и перекрытия — не просто ритмизированные поверхности, они различаются по длине, цвету, фактуре и освещенности. «Мелодия» поблескивает в бассейнах и замыкается в начале и в конце стенами, совершенно различными по фактурам. Павильон есть чистое воплощение джазовой мелодии. Вспоминается картина Пита Мондриана «Буги-вуги на Бродвее». В данном случае павильон буквально иллюстрирует избитую фразу об архитектуре, как о застывшей музыке.

 

Заключение

В конце двадцатых годов было построено произведение архитектуры, в котором сконцентрировались некоторые фундаментальные моменты современной архитектуры. Впервые было показано, что минимализм может по всем параметрам конкурировать с ордерной системой. Впервые на 1 000 м² экспонировалось новое представление о стенах, перетекающих пространствах, необычных сочетаниях строительных материалов и их фактур, взаимодействие камня, воды, стекла и зелени. Впервые были продемонстрированы преимущества универсальных пространств, а из архитектурных форм — перегородок и перекрытий — была создана огромная трехмерная скульптура. Интересно, что мастер вряд ли ставил задачу создать концептуальный шедевр мирового уровня или сознательно демонстрировал свое творческое кредо. Хотя именно так считают многие исследователи. В интервью 1964 года Мис ван дер Роэ вспоминал, что форма постройки была «спонтанной реакцией» на предложение в короткие сроки и минимальными средствами создать павильон. Для этого он легко и свободно разместил на платформе в координатной сетке ряд стен и частично перекрыл их крышей. Объясняя высоту павильона, он указывал не на теоретические идеи, связанные с размером человека, а на размеры глыбы оникса, которую ему удалось достать.

Но в конечном счете не так уж важно, насколько интуитивно он создавал барселонский павильон. Представляется, что павильон есть первое произведение современной архитектуры, в котором можно проследить, как перетекает «музыкальная мелодия» пространств. Не это ли его свойство повлияло на беспрецедентный рост популярности снесенного здания, что и привело через полстолетия к его возрождению?

^{1. Общая площадь застройки павильона составляет около 1 000 м2. В длину он имеет 55,6 метра. Его ширина в центральной части 17,85 метра, в северной — 23 метра и 13 метров в южной. Павильон стоит на рельефе, располагается на платформе, поднятой по фасаду на 1,2 метра и на 20 сантиметров со стороны сада. На платформе стоят два строения. С южной стороны общей платформы находится большой главный павильон, а с севера — малый. На платформу ведет лестница из восьми ступеней, идущая параллельно фасаду. Высота потолков павильонов составляет 3,10 метра.} 

^{Большой павильон ограничен стеклянной стеной, состоящей из четырех панелей 3,10 × 2,00 метров. В нем находится основной выставочный зал, занимающий 169 м2. Этот зал мы условно будем называть «гостиная». Малый павильон состоит из двух комнат и санитарного узла (44 м2). На территории сооружения расположены два бассейна, оба под открытым небом. Большой бассейн (с лилиями) занимает большую часть террасы (208 м2), а малый (со скульптурой) примыкает к гостиной с внутренней стороны южной стены (48 м2).}

^{2. Интересно, что многие исследователи, изучая павильон по нескольким фотографиям и плану, были убеждены, что крышу несут именно стены. Однако на фотографиях времен первого строительства видна четкая, симметричная стальная конструкция с более тонкими облегченными балками, несущими двух- и трехметровые консоли. Но малый павильон перекрыт плитой 100 м2 с трехметровой консолью по фасаду и метровой над обходной галереей. Эта плита опирается на каменный контур стен, а одним углом на длинную стену со скамьей.}

^{3. Надо сказать, что Мис ван дер Роэ до 1930-х годов профессионально занимался мебельным дизайном и даже работал над образцами на заводах. Барселонские кресла оказались настолько удачными, что с 1944 года американская фирма Knoll стала их выпускать. Очередная серия из 240 номерных экземпляров увидела свет в 2004 году, к 75-летию открытия павильона.}

^{4. Тайны стеновых пространств демонстрировались в работах О. Явейна.}

Обложка статьи: Павильон Германии в Барселоне. Ночная подсветка. © Sara Neglia, 2014

• Фото и иллюстрации:Открытые источники