Мебельная революция

• Текст:
  10 сентября 2021
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

В 1927 году в Вайсенхофе/ Штутгарт состоялась первая международная манифестация современной архитектуры. Марсель Брейер воспользовался этой возможностью, для того чтобы дать характеристику своему первому креслу из стальной трубки: «… по своему внешнему виду и выражению своего материала он очень экстремален: в нем мало художественного и много логики, мало уютности и много механического». Далее он говорит об «изменении взгляда в данную эпоху, о переходе от своенравности к закономерности», о необходимой и неисчерпаемой реальности, о пренебрежении традициями и привычками, а также о поиске ясных и логичных форм. Слова Брейера дают очень меткую характеристику Новому строительству: возращение к индустриальной технологии и стандартизации, рациональность архитектурной формы как следствие объективного рассмотрения функциональных требований, отказ от понятия «стиль» и подчеркивание социального масштаба. Зарождающаяся современная мебель из стальной трубки заявила о себе как о единстве новой архитектуры и дизайна. Это первоначальное единство дает также ключ к интерпретации проектов мебели из стальной трубки. Несмотря на то, что история «сидения» может быть рассмотрена как «автономная» история, невозможно понять современную мебель из стальной трубки в отрыве от архитектуры той эпохи.

Марсель Брейер, 1925, первый вариант «Кресла Вассилия»

В предыстории мебели из стальной трубки периода авангарда можно выделить три существенных источника ее будущего развития:

Во-первых, до сих пор металлическая мебель использовалась в садах, парках, кафе, расположенных на террасах, в школах и больницах. Однако она использовалась также и на фабриках, и в квартирах (кровати, умывальники). Как правило, здесь речь идет о дешевой «потребительской мебели» из чугуна и ковкого железа, а позднее так же из металлической трубки.  Такая мебель для больниц и прислуги имела простую и прочную конструкцию. Конструкция и форма этой мебели были заимствованы из деревянной мебели. Однако этот вид мебели имел некоторые признаки, которые ценились авангардом: возможность серийного производства, анонимный характер, отсутствие «художественности» (металлическая мебель рассматривалась, как правило, не как объект прикладного искусства), она была гигиеничной и дешевой.

Прямым источником вдохновения стали сидения для машин и самолетов, которые появились во втором десятилетии нашего столетия, так как они формально и конструктивно не были связаны с ходовой «традицией сидения». Кроме того, машины и самолеты — как символы современной жизни — были для авангарда магическими предметами. Американская запатентованная мебель второй половины XIX века, хотя она и имела общие духовные основы со стремлениями более позднего европейского авангарда представляет лишь незначительный интерес для современного дизайна мебели из стальной трубки. Кульминационный момент этих американских изобретений закончился в 90-е годы прошлого столетия, после чего он не был известен в Европе. Единственное и скорее традиционное родство можно будет найти в начале 20-х годов во Франции. 

В коллекции рекламного материала Ле Корбюзье для журнала “LʹEsprit Nouveau” имеются французские модели различyых запатентованных стульев и мебели для контор.

Вторым источником вдохновения мебели из стальных трубок молоко назвать мебель из гнутой древесины. Еще в XIX веке фирма Тонет изготавливала чисто промышленным способом деревянные стулья как предметы широкого потребления. Эти стулья нашли себе место в квартире. Промышленный способ массового изготовления, с одной стороны, формы простой мебели из гнутой древесины, с другой стороны, вдохновили Брейера и других проектированию мебели из стальных трубок. Гнутье предварительно распаренной круглой древесины предвосхитило гнутье стальной трубки. Стулья Тонета были уже «проветрены воздухом», прежде чем это стало модным выражением. Отдельные куски гнутой древесины, которые можно обозначить линиями, напоминают появившиеся позже сегменты стальных трубок. Более или менее анонимный фабричный проект Тонета и других изготовителей мебели из гнутой древесины привлекал проектировщиков мебели 20-х годов. Так, например, Ле Корбюзье, работая над интерьером своих домов, предпочитал стул Тонета В 9, пока он (с Шарлоттой Периан) начал проектировать стулья из стальной трубки (с 1928 г.).

Третьим источником вдохновения была эстетика голландской группы De Stijl, которую Ритвелд переложил на дизайн мебели. Его проекты (с 1917 года выполненные из древесины) можно также рассматривать во взаимосвязи с позднее появившейся мебелью из стальной трубки. Окончательный вариант „Rood-blauwe Stoel” (1919) является (несмотря на древесину и ручное изготовление) одним из первых предвестником того, к чему стремились авангардисты. Раскраска его стула напоминает отражающуюся поверхность стула из стальной трубки — оба были средством преодоления материальности. «Как в живописи и в архитектуре было необходимо временно забыть всё и начать снова, так и здесь, как будто еще никогда до этого не был сделан ни один стул» — так утверждает Гидион. Ритвелд обрабатывал древесину, создавая из неё «стандартизированные» или «индустриальные» формы, как будто перед ним был новый материал: прямые и четырехугольные маленькие балки и прямоугольные плиты были обработаны до минимально необходимой толщины. Тем самым Ритвелд достигал с одной стороны, высокой степени прозрачности, а с другой стороны, подобие индустриального способа производства. Окраска стула (без сомнения последствие учения De Stijl) отрицает материал, как будто речь идет об индифферентной пластмассе.

Так Ритвелд свел стул к конструкции из прямых плоскостей и линий. Плоскостями являются сидение, спинка и подлокотники, линиями же — соединительные и опорные перекладины. 

Точно так же, как для традиционного кресла эти элементы определяют конструкцию, однако по-другому чем в мягком кресле для клуба — здесь эти конструктивные элементы видны. Этот принцип действителен также для позднее появившихся авангардистских проектов мебели из стальной трубки Марселя Брейера (1925), так называемое кресло Василия. В пространственном решении плоскостей и линий он является прямым последователем более старшего „Rood-blauwe Stoel” Ритвелда.

Самобалансирующийся, его еще называют стула консоли или стул без задних ножек, в типологическом отношении является самым важным вкладом рационального дизайна мебели в историю мебели и одновременно его мифическим атрибутом. В этом 6ез сомнения сыграло роль широкое распространение стула, а также долго существовавшая неясность в отношении авторского права на первоначальную идею. Оно приписывалось то Марселю Брейеру, то Марту Штаму, даже в каталогах Тонета. В конце 30-х годов (во время процессов по правам использования самобалансирующейся в Германии) появилось третье имя Герхард Штюттген. Со временем был окончательно решен вопрос авторства. Трубчатый каркас, который изготовил кёльнский слесарь Штюттген в школе художественного ремесла в 1923 году, хотя и напоминает по форме позднее спроектированную самобалансирующуюся конструкцию, однако она не была задумана как проект стула, то есть была далека от дизайна мебели. То обстоятельство, что трубчатый каркас продолжает еще играть определенную роль в Германии, является скорее проблемой заводских юристов и коммерческих директоров, а не истории дизайна.

Без сомнения Марсель Брейер является первым проектировщиком современной мебели из стальной трубки. Как уже было упомянуто, в 1925 году, в период своей работы в Баухаузе, он сконструировал первое кресло из стальной трубки и с тех пор начал заниматься дизайном мебели из этого материала. Однако первый стул без задних ножек в смысле современного дизайна сконструировал голландский архитектор Март Штам, сначала из газопроводных труб у себя дома в Роттердаме в 1926 году. В 1927 году по его проекту были изготовлены стулья фирмой Арнольд в Шорндорфе для интерьера жилого блока на выставку Веркбунда в Штутгарте.

Что было важным в стуле Штама? Во-первых, отсутствие задних ножек. Мы уже привыкли к тому, что у самобалансирующейся конструкции отсутствуют задние ножки, а 62 года тому назад внешний вид такого стула вызвал недоумение. У сидящего на нем было такое чувство, как будто бы он висел в воздухе! Отсутствие задних ножек в сочетании со строгими линиями стальной трубки и плоской, почти двухмерной поверхностью сидения и спинки подводили ко второму важному признаку этого стула: простая кубическая форма и прозрачность всей конструкции. Это было признано судьями во время первой серии процессов по правам использования самобалансирующейся конструкции (1929—1932): «... основной признак стула Штама образуют строгие и последовательные характерные линии, которые олицетворяют современный конструктивизм, избегая при этом любую ненужную часть и используя сдержанную форму и самые простые средства. Обусловлено ли формообразование также технически, не имеет никакого значения для вопроса художественного своеобразия». 

Март Штам, 1927, Стул для Веркбундзидлунг в Штутгарте, Л.& С. Арнольд

Формообразование было технически обусловлено; тогда речь шла скорее о признании художественного своеобразия, а лишь потом о причине. В своем проекте стула без задних ножек Штам заменил традицию сидения, «обусловленную древесиной», на новую интерпретацию качества материала стальной трубки. Эластичная стальная трубка соответствующего диаметра и соответствующей толщины стенки делает излишними задние ножки и обеспечивает «пружинящий» комфорт сидения. Однако у первой самобалансирующейся конструкции не было пружинящего эффекта. Как утверждает Хайнц Раш, друг Штама и очевидец, при испытании первый экземпляр прогнулся. Причиной была «слабая» трубка диаметром в 20 мм и толщиной стенки в 2 мм. Для того чтобы усилить трубку стула, использовали железные трубки что лишало стул прежней упругости. Кроме того, теперь стул был лишь чисто оптически «легким», на самом деле он стал намного тяжелее.

Вышеперечисленные проблемы можно объяснить недостаточным опытом Штама при работе с металлической трубкой, а также строгой кубической формой стула. Его самобалансирующаяся конструкция в её первоначальной форме не имела коммерческого успеха. Некоторые экземпляры были представлены на выставку в Вайсенхофе, пробные образцы через некоторое время были пущены на слом. На той же выставке Людвиг Мис ван дер Роэ продемонстрировал первые пружинящие стулья без задних ножек. Мис ван дер Роэ использовал 6олее толстую трубку (25 мм) и больший радиус гнутья. Здесь имелась также формальная разница: в отличие от стула Штама, у которого ножки прямые, ножки его стула согнуты полукругом. Тем самым была сохранена упругость стальной трубки за счет потери кубической формы. Мис ван дер Роэ, вероятно, и не ставил это своей целью. В ноябре 1926 года в Штутгарте он познакомился с идеей самобалансирующейся конструкции Марта Штама. Как утверждает Серж Рюгенберг, у Мис ван дер Роэ уже после его возвращения в Берлин появилась идея замены прямой линии Штама на изогнутую. Однако оба стула имели что-то общее: оба были оптически легкими и прозрачными, и в конструкции обоих стульев стальная трубка образовывала сплошную линию.

Людвиг Мис ван дер Роэ, 1927, Стул дляВеркбундзидлунг, с 1931 Тонет

Стул Мис ван дер Роэ имел коммерческий успех, его можно купить и сегодня, он снова изготавливается. Напротив, оригинальный вариант стула Штама был снова запущен в производство лишь в 1986 году фирмой Текта и лишь в небольшой серии. Однако его идея прямоугольной самобалансирующейся конструкции живет в переработанном варианте Брейера во всем мире. Возможно, что Марсель Брейер также обратился к идеи самобалансирующейся конструкции приблизительно в 1926–27 гг. Принцип непрерывной линии можно найти и в столе В 10 или в табуретке В 9, которые были спроектированы Марселем Брейером в 1926 году. Если по вернуть табуретку боком, то можно увидеть принцип самобалансирующейся конструкции. В интервью, которое Брейер дал в 1979 году Кристофу Вилку, был затронут вопрос авторства стула без задних ножек: Брейер сказал, что он в одном разговоре со Штамом навел его на эту идею.  

Через много лет очень трудно оценить это утверждение Брейера; по крайней мере точно то, что он в 1928 году наряду со своей работой в фирме “Standard Mobel” делал проекты также и для фирмы Тонет. Среди этих проектов был новый вариант штамовского стула (В 33), его вариант с подлокотниками (В 34), а также получившая известность самобалансирующаяся конструкция с сидением и спинкой из трубки, сделанной из внутренней части ствола ротанговой пальмы, так называемый стул Ceska (ВЗ2 и с подлокотниками В 64). Брейер улучшил проект Штама: он использовал более толстую трубку, на немного увеличил радиус изгиба, а линия спинки теперь уже совсем вертикальна. Она имеет минимальный наклон назад.Тем самым снова был получен пружинящий эффект и улучшено удобство сидения; потеряна была лишь строгая кубическая форма. Однако в общем и целом стул имел теперь более элегантный вид. Стул Штама 1927 года олицетворяет строгость нового идеала, без учета недостатка отдельных деталей.

Марсель Брейер, 1928, Стул, Гонет Модель В 33

Улучшение и интерпретация Брейера является свидетельством его ощущения современного дизайна. Брейер и дальше продолжал работать дизайнером мебели. Штам же после 1927 года спроектировал лишь небольшое количество мебели. Проектами Штама, Мис ван дер Роз, Брейера и Ле Корбузье (его мебель не включена в историю самобалансирующихся конструкций) были установлены основные типы мебели из стальной трубки. С 1929-30 гг. — период наивысшего развития и распространения стальной трубки. Очень популярно стало в это время соединение мебели из стальной трубки с современной архитектурой, тем самым дизайн приобрел модную окраску. Период с 1930 года характеризуется фантазиями формообразования и плагиатом. Создание характерных форм из стальной трубы, чаще всего с помощью непрерывной линии), было вызовом для проектировщиков того времени. Простота и эстетическая рациональность контура стальной трубки в сочетании с тонкой плоскостью сидения и спинки (материал из лощеной пряжи, фанерные плиты) способствовали получению спартанского, но и, с другой стороны, выразительного образа нового идеала красоты. Этому требованию отвечали ведущие стулья Мис ван дер Роэ и Штама. Усовершенствование принципа непрерывной линии закончилось в его самоцели: кресла Эрнста А. Плишке и Эриха Дикманна имеют богатую композицию из кривых труб, которую едва ли можно охватить глазами. Для дизайна Плишке потребовалось почти 10 метров стальной трубки, а на его изготовление было потрачено много времени.

В самобалансирующейся конструкции был реализован принцип одной линии в различных вариантах. Стул Эмилле Джиллота (Тонет В 257 и В 261), спроектированный в 1930 году, стоит на двух полозьях, однако так как нет соединения между сидением и спинкой, то стул пружинит, так сказать, без задних ножек. По такому же принципу спроектированы, например, более поздние стулья Джузеппе Террагни, Ивана Леонидова и Габриэлы Мухи. Конечно, можно изменить принцип проектирования стульев без задних ножек и создать стулья без передних ножек, как это сделали, например, Йендрих Халабала или Геррит Ритвелд. Чисто формальным решением было изменение принципа конструкции стула без задних ножек, (двойной изгиб основания стула), как например, в стуле Тонет-Франц (1929) или в кресле Карла Хёрвика (1930).

В самобалансирующейся конструкции с подлокотниками сидение со спинкой и несущий каркас можно рассматривать как отдельные части, тогда стул проектируется из двух линий. Автором основных форм был Марсель Брейер (модели Тонета В 30 и В 34)® ‚ другие же варьировали их. Здесь необходимо упомянуть два других стула, отличающихся своей оригинальностью: приблизительно в 1930 году Пьеро Боттони спроектировал для Тонет-Франц кресло (В 36), в котором несущий каркас образовывал одновременно подлокотники и спинку, а сидение, подвешенное на канате, парило в несущем каркасе. Стул ганноверского архитектора Ганса Ницшке, представленный приблизительно в 1932 году в „Abstraken Kabinett“ Эль Лисицким, относится к наиболее продуманным композициям этого типа. Два трубчатых контура, составляющих стул, переплетены друг с другом таким образом, что для стабильности этого стула не нужны никакие дополнительные поперечные соединения.

Быстрое распространение самобалансирующейся конструкции вызвало обратную реакцию. В зависимости от толщины трубки и поперечных соединений такой стул без задних ножек рано или поздно начинал так сильно пружинить, что сидящему в нем было неспокойно и неудобно. Изготовители этих стульев довольно быстро решение нашли: сзади самобалансирующаяся конструкция была снабжена специальной трубкой, которая соединила полозья и сидение. Внешний облик стула почти не изменился, но исчезло пружение. Абсурдное решение, так как была сохранена основная форма стула, однако свойство, которое должна была приобрести конструкция, было сведено на нет. То, что многие фирмы и дальше изготавливали эти модели, по всей вероятности, было обусловлено небольшими производственными расходами. На среднюю самобалансирующуюся конструкцию идет незначительный расход трубки (5 погонных метров) и кроме того добавление специального стержня, наверняка, дешевле по сравнению с новым проектом или применением более толстой трубки. Кроме того не надо менять технологическую линию. Промежуточное решение предложил чешский архитектор Антонин Хейтум. Вместо одного заднего стержня он использовал два полукруглых тонких стержня, которые он поперечно посадил на полозья и прикрепил их к наружним сторонам сидения. Тем самым не совсем блокировался пружинящий эффект. Форма дополнительной опоры была заимствована из деревянной мебели Тонета.

Антонин Хейтум, 1932,Стул

Другой реакцией на самобалансирующуюся конструкцию был поиск альтернативного пружинящего эффекта. Вместо упругих стальных трубок некоторые архитекторы обратились к «классическим» спиральным пружинам. При этом речь шла о пружинах, которые были уже известны по ранним клубным креслам, однако скрытые глазу под обивкой. Й.Й.П.Ауд уже в 1927 году использовал для своих стульев на вилле Алегонда (Katwijk aan Zee, Голландия)  спиральные пружины, однако из-за жесткости конструкции эти пружины были лишь механическим атрибутом; нужный эффект не был достигнут. Более поздние проекты функционировали лучше: кресло Марселя Брейера В 25 (Тонет), у которого сидение было соединено со спинкой с помощью двух спиральных пружин, или проект Этьена А. Кольмана, в котором каркас сидения был посажен на четыре пружины, намотанные на ножки кресла. В кресле, которое Луи Согно спроектировал для магараджи Индуры, задние ножки полностью заменены двумя спиральными пружинами. Пружинящий эффект, который достигался не с помощью стальной трубки, а с помощью конструкции из стальной ленты, соответствовал использованному материалу. Эластичность стальной ленты позволяла создавать такой же комфорт, как и у стульев и кресел без задних ножек. В начале 30-х годов некоторые проектировщики применяли эти виды конструкций (Гео, Гиддинг, Геврекиан, Хавличек и др.), однако они ограничивались лишь небольшими сериями или отдельными экземплярами.

Автором последнего шага в развитии самобалансирующейся конструкции был снова Брейер. 

В процессе поиска усовершенствованных вариантов стульев без задних ножек он пришел к решению, которое можно сравнить с решением Хейтума. В отличие от Хейтума он смонтировал два полукруглых стержня на обе стороны самобалансирующейся конструкции. Это решение было более элегантным. Таким образом получившийся контур стальной трубки (алюминиевой ленты, стальной ленты или фанеры) был использован в знаменитых образцах мебели из алюминия Брейера, за которые в 1933 году на парижском конкурсе по алюминию он завоевал первое место. По своей конструкции эта мебель самобалансирующаяся, однако её конструкция соответствует скорее алюминию, чем стальной трубке. В этой конструкции алюминиевая лента разрезается на «две» части по всей длине. Эти части (каждая самостоятельно) образуют конструкцию стула. Короткий кусок, в котором части ленты не разрезаются, обеспечивает стабильность целого. Для одного стула нужны были две алюминиевые ленты.

На этом заканчивается история самобалансирующейся конструкции стула из стальной трубки. Усовершенствование принципа строительства стульев без задних ножек находит свое отражение в фанере.