«Как можно проектировать счастливое будущее, если ты сам несчастлив?»

• Текст:
  19 сентября 2019
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

— Расскажи, как ты попал в студию к Ахтямовым?

— Наверное, нужно начать с того, как я решил стать архитектором. До пятого класса я учился в художественной школе — тогда я только и делал, что представлял, как буду рисовать красивые дома, а кто-то будет их строить. Но позже у меня произошел разговор с человеком, который разрушил мои мечты. Он сказал: «Архитекторы никому не нужны, будешь проектировать детские сады и площадки. И то, вряд ли что-нибудь построишь. Быть архитектором — скучно». Тогда на меня это произвело большое впечатление, и я решил, что буду заниматься общественными науками. С восьмого по десятый класс я планировал учиться в МГИМО на дипломата. Я ходил на курсы обществоведческих наук в КФУ. Честно говоря, это был важный этап, который дал дополнительную почву для моих будущих интересов и взглядов. Но в один слякотный весенний вечер я вернулся домой от репетитора по истории, и мы с отчимом начали разговор о моих старых мечтах: о том, как я хотел проектировать здания. Не помню, о чем именно мы говорили, но уже на следующий день я позвонил своим репетиторам и сказал: «Извините, я теперь архитектор». Перед поступлением в университет мне также пришлось ходить на курсы. Так, в 11 классе я попал на занятия к Ильнару, чему был очень рад — детская мечта вернулась ко мне.

Помимо Ильнара Ингельевиа подготовительные курсы вел Равиль Саярович. Но методика преподавания Ильнара меня особенно впечатлила, уже тогда он пытался заложить в нас структурность мышления и скорость в работе. Мы нашли общий язык, было приятно сидеть, рисовать и слушать, как он что-то объяснял, рассказывал про архитектуру — морально готовил нас к будущим трудностям. Весной мне попал в руки журнал с проектом Егора Орлова, с которым он победил в международном конкурсе. Я удивился, узнав, что это ученик Ильнара Ингельевича, что есть такая студия, как TIArch. Нашел их в Instagram, сразу подписался. Тогда у меня появилась мысль: «Хочу попасть туда». Думаю, это стало второй важной отправной точкой в формировании моего архитектурного будущего. По мере завершения подготовительных курсов, моя любовь к методике преподавателя росла. Я чувствовал, насколько лучше становлюсь — в графике, в навыках, в структурности мышления. В конечном итоге, именно будущая работа с Ильнаром Ингельевичем стала для меня основной мотивацией для поступления в КГАСУ. Признаюсь, я сильно переживал, попаду к нему на рисунок или нет. К счастью, все сложилось.

Skyscraper Competition-eVolo, весна 2018. Индивидуальный проект, под руководством Ахтямова И.И., Ахтямовой Р.Х.

— Соотносишь ли ты музыку с архитектурой?

— Музыка — это моя страсть. Я начал заниматься ею с восьмого класса и быстро загорелся наивной мечтой стать великим гитаристом, а затем и композитором. Я отдавал себя полностью новому увлечению. Мне довелось выступить на нескольких площадках с разными коллективами: от кабачной группы до оркестра классической музыки.

В голове странно соотносились мысли о том, что я хочу быть дипломатом, политиком и состоявшимся музыкантом, который будет известен на весь мир. Одно время я слушал много инструментальной музыки, потому что в ней нет конкретного нарратива. Со временем, как мне кажется, музыка помогла значительно развить эмоциональную чуткость, эмоциональную чуткость, образность, чувство ритма и композиции, живость и энергичность — в дальнейшем эти качества были перенесены мной на архитектурный, пространственный язык.

Однако я бы хотел сделать несколько оговорок, поскольку чувственная экспрессивность в архитектуре может трактоваться чересчур широко. Пожалуй, архитектура гораздо более рациональна и закономерна даже в плане эмоциональности, особенно теперь, когда человечество проводит массу исследований касательно психоэмоционального воздействия и влияния на биохимические процессы человека различных визуальных, световых, акустических, пространственных приемов. Думаю, что зачастую рациональность в архитектуре понимается как упрощение в утилитарном смысле. Но красота и выразительность тоже рациональны, они в том числе могут служить экономике и выполнять важные задачи, без которых невозможна по-настоящему качественная среда. Это хорошие инвестиции в будущее.

С другой стороны, музыка для меня представляется формой чистого творчества. Я пишу в первую очередь для себя, иногда для друзей, благодаря чему могу транслировать любые идеи и настроения. Проектирую же я для людей, а это большая ответственность — на этом уровне эго и архитектура расходятся. Архитектурный объект на протяжении долгого времени воздействует на среду, людей, город, имеет социальное и экономическое, культурное, временами, политическое значение.

Skyscraper Competition-eVolo, весна 2018. Индивидуальный проект, под руководством Ахтямова И.И., Ахтямовой Р.Х.

— Получается ли находить вдохновение в городе, где ты живешь?

— В Казани меня прежде всего вдохновляют родная культура и круг близких людей. Моя семья многонациональна, поэтому татарская и русская культуры имеют для меня большое значение. Я думаю, очень важно хранить память о прошлом предков, понимать традиции, знать свои корни. Это вдохновляет, дает силы.

Вероятно, история с сохранением культурного наследия в Казани не столь однозначна, но здесь по-прежнему можно найти важные для истории города артефакты. Мне нравится изучать старые фотографии и карты, они помогают многое расставить по местам.

На самом деле, я очень люблю свой спальный район. Поэтому меня особенно волнует проблема реновации, развития микрорайонов, вопрос наследия советской архитектуры и градостроительства. Это большая проблема, но одновременно с тем и большая особенность наших городов. Думаю, нам еще предстоит найти свой путь, уверен, это хорошее поле для разработки пусть даже самых смелых идей.

— Тебе нравится проводить время в центре?

— Да, почти все свободное время я провожу здесь. Но, как мне кажется, несмотря на обилие заведений и общественных мест, до полноценного живого центра нам пока далеко. С другой стороны, мне нравится проводить время на окраине города — там царит особый дух. Конечно, среда депрессивная и не комфортная, но, пожалуй, здесь о себе говорят профессиональные интересы. Если честно, то мне сложно сравнивать время, проведенное в центре, с отдыхом на природе. За городом я чувствую себя гармонично и счастливо, это естественно.

— Что тебя вдохновляет сейчас?

— Говоря о профессиональной деятельности, на данный момент меня вдохновляет экспериментирование с различными типологиями, провоцирующее новые типы социальных взаимоотношений, которые формируют интересную программу здания. Мне нравится исследовать границы в рамках плотной городской среды, разнообразной и живой.

Я стараюсь максимально расширить свой архитектурный инструментарий. В настоящее время существует множество подходов к решению архитектурных задач, не хочется отказываться от каких-то из них — хочется понять, где пролегают границы определенных методов и что будет, если эти границы нарушить. Что касается личного, то меня всегда вдохновляет семья, близкие друзья и окружающий мир.

Третий вектор — счастье. Думаю, большая проблема современности состоит в неумении быть счастливым. Парадоксально, как современная культура, экономическая модель, социальные тенденции оказывают сильное воздействие на психическое здоровье, а затем пытаются нам «предложить» свои пути обретения счастья, зачастую потребительские. Наивно полагать, что счастье связано с технологическим прогрессом.

Можно сколько угодно проектировать идеальные города будущего, но счастье в другом. Лично меня волнует вопрос: способна ли архитектура повысить качество переживаний? Если да, то какими средствами?

— Что такое творчество? Мне кажется, оно не обязательно должно иметь художественную форму.

— XX век сломал наше представление о художественно-выразительных средствах. Мем — это выразительная форма? А твит? А шутка?

В первую очередь, творчество — это трансляция личных переживаний, предчувствий, идей, мыслей, мифов. Думаю, оно все же должно иметь художественную форму, хотя временами может от нее и отказываться. Это разграничивает творчество от других форм трансляции идей, личного опыта. С другой стороны, можно открыто ставить вопрос — что есть художественная форма?

Skyscraper Competition-eVolo, весна 2018. Индивидуальный проект, под руководством Ахтямова И.И., Ахтямовой Р.Х.

— Какая тема твоего дипломного проекта?

— Пока не могу сказать точно. Ближайший год я планирую проходить стажировку в заграничном бюро, думаю, что параллельно с этим займусь исследованиями и определюсь с темой диплома. Этот выбор сравним для меня с вызовом. Я посвящу диплому целый год, поэтому мне хочется работать с достаточно сложной темой. Для меня это еще один повод осознать собственные границы и возможность их преодоления.

— Кто из представителей современного искусства тебе близок?

— Сложно сказать, мы живем в перенасыщенном информационном поле. В этом плане особенно поспособствовал Instagram, я подписан на многих современных художников, музыкантов, скульпторов, с некоторыми мы общаемся. Но все как-то потоково, начнешь выделять одного и потянется целая вереница.

— Как ты для себя определяешь то, что актуально, и то, что нет?

— Лично для меня актуально то, что волнует меня напрямую, пусть даже на эмоциональном уровне. Это не связано с временными рамками. Актуальной может быть и музыка Баха. Что касается общества, то актуально в первую очередь то, что имеет прямую или косвенную связь с процессами, происходящими внутри него.

— Всегда ли, по-твоему, архитектор стремится оставить след в истории, создать нечто новое?

— Не могу отвечать за всех архитекторов, но, думаю, у большинства есть такие амбиции. Это вполне естественно и исходит от базовых программ, заложенных в нас природой. Человеку важно получать подтверждение о том, что он существует. Но архитекторам стоит быть внимательнее, ведь их след может еще веками досаждать другим людям. Чтобы оставить след в истории, можно сделать что-то очень хорошо, а можно крайне плохо. Это опять же вопрос ответственности.

Мне кажется, поэтому и важно вести около-архитектурную деятельность: слушать лекции, читать литературу и публицистику, изучать методики, узнавать школы. Именно в таких формах идея, замысел могут сохранить первородную чистоту.

Yilong Futuristic City International Design Competition, осень 2017. Проект разработан в команде с Николаевой Дарьей и Чихирёвой Ириной, под руководством Ахтямова И.И., Ахтямовой Р.Х.

К счастью, есть масса архитекторов, которые просто делают свою работу, и делают хорошо. Вероятно, о них никогда не узнает мировое сообщество, на их проектах не вырастут новые поколения.

Но, думаю, у каждого архитектора есть свои внутренние амбиции, свое «Я», которое он хочет продемонстрировать. Молодым людям интересно привнести что-то новое. Узнать то, о чем еще никто не знает. Когда я начинаю размышлять над концепцией проекта, у меня есть установка, что я должен найти нечто новое, неизвестное никому до сих пор. Но это не самоцель, а обыкновенное внутреннее стремление.

Хотя, что касается моих творческих, неархитектурных амбиций, для меня это чистый Поток, форма переживания и рефлексии. Безусловно, я буду рад, если моими картинами, фотографиями и другими формами творчества будут вдохновляться другие, но даже в этом случае мне не важна моя личность, имя. А вот в архитектуре имя особенно важно, ведь люди, инвесторы, муниципалитеты должны доверять конкретному специалисту и знать, что он — настоящий профессионал.

— Но как понять, что ты на правильном пути?

— Пожалуй, по тому, насколько это дает тебе силы, и насколько положительна твоя деятельность для общества. Когда ты занимаешься своим делом, оно тебя подпитывает, это потребность первой необходимости, которую ты всецело осознаешь.

Важно сказать, что, на мой взгляд, образ мышления «руководствуйся своими чувствами, они укажут тебе истину» деструктивен. Чувства, зачастую обманчивы, они исходят от нашей животной сущности. Все это субъективно. Но если ты испытываешь дисгармонию, дискомфорт от своей деятельности — то тут точно что-то не так.

— Молодой архитектор — сколько ему лет?

— Зависит от того, как скоро архитектор академизируется, в смысле, закостенеет, в какой-то мере станет снобом. Может ли архитектор в 50 лет быть молодым архитектором? Хочется верить, что да.

Однако, объективно, после 30-ти интенсивное развитие и приобретение навыков значительно замедляется, это физиология. Пожалуй, в этом возрасте архитектор постепенно начинает становится профессионалом, в некотором смысле — ремесленником. Это вполне естественная закономерность, и она касается не только работы архитектора.

Всех нас ждет старость. А, может, и нет.

— Кем ты видишь себя после окончания университета? Теоретиком или практиком?

— Вне всяких сомнений, я вижу себя практикующим архитектором. Но, надеюсь, работа не помешает мне заниматься творчеством, публицистикой, преподаванием. Это важно, нужно быть в тонусе. Я уверен, что в будущем профессия архитектора значительно изменится, мне предстоит еще многому научиться, даже после окончания ВУЗа.

Yilong Futuristic City International Design Competition, осень 2017. Проект разработан в команде с Николаевой Дарьей и Чихирёвой Ириной, под руководством Ахтямова И.И., Ахтямовой Р.Х.

— Студия Ахтямовых существует в контексте или вне?

— Хочется ответить, что вне — вне контекста города. Правильнее будет сказать, что наша студия работает в перспективе, на будущее. Будем надеяться, что архитектурная (и не только) среда активизируется, и город будет готов сформировать правильный запрос на специалистов высокого уровня и довериться им. Особенно это касается междисциплинарных связей и сотрудничества. Важно, чтобы появлялись и другие студии, с другим уклоном, другой методикой. Студии должны взаимодействовать без какой-либо вражды, должны помогать друг другу развиваться, отстаивать общие профессиональные интересы. Именно в такой среде может быть сформирована казанская архитектурная школа.

— Как часто тебе приходится работать в команде?

— Часто, в совершенно разных проектах и условиях. Сильной стороной нашей студии является то, что студенты с 1-го курса бакалавриата по 2-й курс магистратуры находятся в постоянном круговороте событий. Так, уже на втором годе обучения я был частью команды с магистрами и старшекурсниками, что значительно ускорило образовательный процесс. Форматы команд совершенно разные: от двух человек, которых объединяет одна идея, до нескольких студентов, работа которых сравнима с деятельностью настоящего бюро. Где-то мы экспериментируем с форматом и подходом, где-то ведем усердную планомерную работу, последовательно решая проектные задачи. Команда может базироваться как на творческой синергии, так и на интеллектуальном диалоге или жарком противостоянии различных сторон.

За все время обучения я успел побывать на разных позициях: от простой помощи, до ведения команды и проекта. Это очень важно — посмотреть на работу группы с разных сторон, и как лидера, и как «рядового». Эти навыки очень важны в будущей работе. Так, когда я стажировался в АБ «Остоженка» после второго курса или в «Стрелке» после третьего, у меня уже был опыт командной работы, и на удивление работа в бюро строилась по схожим принципам. Я чувствовал себя комфортно.

— Есть ли, по-твоему, принципиальная разница между архитектором-женщиной и архитектором-мужчиной?

— Как профессионалов — нет. Нет разницы ни в потенциале, ни в возможностях, ни в способностях. Мне не важно, кто проектирует, важно, насколько это хороший специалист. С другой стороны, восприятие и какие-то механизмы мышления, конечно же, разные. Я говорю о разнице в биохимических, физиологических процессах. Мужчины и женщины разные, и это прекрасно, это отлично.

К сожалению, можно видеть, что вне зависимости от возраста, многие предвзято относятся к женщинам. Но, надеюсь, это всего лишь вопрос времени. К тому же, все больше и больше можно встретить практикующих женщин-архитекторов, партнеров, и директоров. Даже если взять нашу студию, соотношение девушек и парней примерно 4:1.

Yilong Futuristic City International Design Competition, осень 2017. Проект разработан в команде с Николаевой Дарьей и Чихирёвой Ириной, под руководством Ахтямова И.И., Ахтямовой Р.Х.

— Как бы ты описал свое сегодняшнее состояние?

— Счастье, рост, авантюра. Я на своем месте. Зачастую тяжело, но это хорошо.

— Кажется, что студенты Ахтямовых днями и ночами пропадают в студии. Сложно существовать в таком режиме?

— Днями точно, но ночами — нет. Не считая дедлайнов. Первое время очень сложно организоваться, из-за больших нагрузок приходится от многого отказываться. Друзья нередко шутят, что уже забыли, как я выгляжу. Но со временем я научился находить правильный режим, благодаря которому получается жить в гармонии. Душевное и физическое здоровье очень важны. Иначе какой толк от всего, если ты сгораешь? Как можно проектировать счастливое будущее, если ты сам несчастлив?

Конечно, часто бывают сбои, иногда просто невозможно состыковать сразу четыре проекта одновременно. Приходится испытывать все известные радости бессонных ночей, но я стараюсь избегать этого.

Одно дело учеба, работа, профессиональные навыки. Да, это формирует тебя. Но важно уделять время семье, важно сохранять дружбу, в конечном итоге, это опора. К сожалению, не всегда удается должным образом уделить время тем, кто тебе по-настоящему дорог.

К сожалению, многие люди забывают о простых истинах, гонятся за призраками, но счастье, в конечном итоге, не в заработанных деньгах или реализованных объектах, а в первую очередь в сознании.

• Фото:Диана Бибишева
• Графика:Артур Гильфанов