Формирование структурной единицы в системе расселения

• Текст:Алексей Гутнов, Илья Георгиевич Лежава
  2 июня 2025
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

Функционалисты трактовали архитектурный объект по классическому канону как жесткую оболочку застывшего во времени жизненного явления. Именно в функционалистской формуле «функция-красота» нашел наивысшее выражение веками складывавшийся детерминизм архитектурного мировоззрения.

На основе этих идей жизненная среда человека представлялась как сложная и устойчивая во времени система функционально обусловленных сооружений и пространств. Это некая машина, все элементы которой и связи между ними однозначно определены, так что ее последующее развитие может быть предсказано с большой степенью вероятности.

Последние десятилетия поставили под сомнение то, что казалось очевидным, «функциональное» на деле далеко не всегда оказывается «красивым». Архитектор все чаще сталкивается с проектированием объектов с весьма сложной функциональной структурой (город, промышленный или административный комплекс). Для таких объектов изменения в функциональной структуре наступают значительно быстрее, чем их физический износ. Функция в этих случаях перестает быть фактором, однозначно определяющим пространственную организацию объекта. Функционалистский «детерминизм» все больше уступает место «релятивистским» представлениям динамических концепций.

Согласно этим представлениям, жизненная среда человека неустойчива во времени, все ее элементы открыты для изменений.

Итак, устойчивость или изменяемость? «Детерминизм» или «релятивизм» архитектурного мировоззрения? При поверхностном взгляде на вещи эта проблема может показаться абстрактно-теоретической и далекой от задач сегодняшнего дня. Однако всякий, кто знаком с архитектурной и градостроительной практикой последних лет, знает, что это не так. Эта проблема является сегодня одной из ключевых при решении архитектурной задачи любого класса.

Должен ли градостроительный проект регламентировать все детали будущего развития объекта или он должен сохранить известную свободу в выборе решений?

Каким образом должен действовать архитектор, проектируя и реконструируя городскую среду, чтобы решения, принимаемые им на основе возможностей сегодняшнего дня, не отрезали пути к более радикальным мероприятиям, которые могут оказаться доступными завтра?

В какой мере и какими средствами архитектура должна активно формировать человека или она в большей степени должна адаптироваться к его потребностям?

Проблема устойчивости во времени, конфликт между «детерминистским» и «релятивистским» подходом в скрытой или явной форме заключены в любом из сформулированных выше вопросов. Попытки решения этой проблемы лежат в основе проектных и теоретических разработок архитектурной группы НЭР в течение ряда лет. Мы рассматривали эту проблему в различных аспектах и на разных масштабных уровнях проектирования искусственной среды — от сооружения до системы расселения.

Точку зрения, которая выработалась у нас в результате этих исследований можно вкратце сформулировать так: создание многообразной и полноценной жизненной среды требует разумного сочетания «детерминистского» и «релятивистского» подхода. Вопрос, следовательно, не в том, устойчивы или неустойчивы во времени современные архитектурные и градостроительные объекты, и не в том, что сегодня «правильнее» — функционалистский «детерминизм» или динамический «релятивизм». Поставленная нами проблема должна быть сформулирована иначе. Где пройдет водораздел между устойчивыми и неустойчивыми системами в архитектуре и градостроительстве? В каких границах сохранит свою эффективность традиционный «детерминистский» подход, в каких случаях необходимо учитывать «релятивистские» поправки?

Ниже мы попытаемся рассмотреть эту общую проблему более детально и продемонстрировать возможный подход к ее решению применительно к одному из аспектов формирования перспективного расселения. Речь пойдет о функционально-планировочной структуре населенных мест. Итак, какой структурный принцип может быть положен в основу пространственной организации населенных мест и правомерно ли вообще в данном случае говорить сегодня о какой-либо структуре?

История возникновения городов складывалась таким образом, что в основе их планировочной структуры чаще всего можно обнаружить принцип пространственной взаимосвязи жилых комплексов и промышленности. Собственно говоря, термин «город» предполагает именно концентрацию производства и обслуживающих его контингентов населения в пределах сплошь застроенной территории.

Концепция «оптимального» города устанавливала предельные размеры численности населения и территории города в зависимости от имеющегося комплекса взаимосвязанных производств, достаточно крупного, чтобы обеспечить выгоды от кооперации и комбинирования различных производств, и в то же время не настолько крупного, чтобы вызвать чрезмерные затраты времени и плохие санитарно-гигиенические условия. Однако эта теория недостаточно хорошо согласуется с практикой. Различные промышленные комплексы резко различаются по размерам и количеству занятых производством людей; к тому же они претерпевают непрерывные изменения в связи с внедрением автоматизации и новых видов технологии. Неуклонная тенденция к концентрации производства, эффективность капитальных вложений в развитие новых предприятий на освоенных территориях ведут к созданию гигантских промышленных комплексов, целых индустриальных районов, так что потребные им людские ресурсы, как правило, не могут быть компактно сконцентрированы на территории, непосредственно прилегающей к местам приложения труда. Развитие скоростного транспорта увеличивает допустимое расстояние между местом жительства и производством до нескольких десятков километров.

Современное расселение в промышленных районах дает картину чередования промышленных и жилых зон на огромных территориях агломераций. В этих условиях связь «жилье — производство» уже не может рассматриваться в пределах административных границ города. Размещение производства определяет, следовательно, направление основных трасс расселения, степень концентрации населения в том или ином районе, т. е. структуру расселения, но никак не структуру жилых зон.

Последовательное обособление жилых районов от мест приложения труда обусловило попытки определить планировочную структуру населенных мест на основе рациональной организации быта; они формируются как система постепенно усложняющихся градостроительных комплексов (первичная жилая группа — микрорайон — район), каждый из которых обеспечивает определенный уровень потребления. Размеры таких комплексов могут быть определены в зависимости от рентабельности соответствующих центров и допустимых затрат времени на пешеходную или транспортную связь жилых зон с этими центрами. Существует много различных вариантов двух,- трех,- четырехступенчатых систем обслуживания.

Однако во всех этих случаях мы получаем скорее формальную, чем реально обусловленную структуру. Большинство видов обслуживания (торговля, общественное питание, зрелища, медицинское обслуживание) реализуется в процессе личного потребления, т. е. не связано с активными социальными контактами (исключение составляет, пожалуй, лишь общественное воспитание детей). Расчет рентабельности отдельных центров обслуживания сам по себе едва ли может стать основой для определения функционально-планировочной структуры населенных мест, т. к. отсутствуют всеобщие и достаточно объективные критерии оценки этой рентабельности. Именно поэтому каждая попытка построения структуры на основе обслуживания сводится в конечном счете к малоэффективным рекомендациям, где в качестве обязательных для соблюдения нормативов фигурируют более или менее случайные, полученные эмпирическим путем параметры. Неудивительно, что жесткая регламентация этих параметров и стремление внедрить их в самых различных ситуациях были обречены на неуспех.

Микрорайон, например, может в некоторых случаях удачно вписываться в рациональную транспортную сетку или быть рентабельным с точки зрения организации комплексного строительства, но он не может стать органической, внутренне обусловленной структурной жилой единицей.

В числе главных причин, делающих невозможным создание эффективной структуры населенных мест на основе организации обслуживания и определяющих кризис чисто «детерминистского» подхода в современной градостроительной практике, можно назвать следующие: ослабление роли соседских контактов в связи с расширением сферы социальных связей в системе крупного города; увеличение миграций и повышение подвижности населения; известная специализация различных групп населения по типам профессиональной деятельности; усиление роли социальных контактов и обмена в сфере профессиональной деятельности.

В последние годы неуклонно возрастающее влияние этих факторов на пространственную организацию расселения, связанное в значительной степени с техническим прогрессом (в частности, с развитием скоростного транспорта), объективно фиксируется исследованиями социологов и градостроителей. По мнению ряда специалистов-градостроителей, этот процесс ведет в конечном счете к свободной ассоциации мобильных жилых ячеек, формирующихся вокруг крупных специализированных центров и составляющих различные по численности и характеру колонии. Максимальное внимание сторонники таких взглядов уделяют разработке совершенной, технически оснащенной (во многих случаях мобильной) жилой ячейки будущего и различных систем коммуникационно-конструктивных каркасов, в которые эти ячейки могли бы вкладываться.

Эти теории связаны с отказом от поисков какой бы то ни было функционально-планировочной структуры населенных мест и стабильных структурных единиц расселения и развивают представления о расселении как о динамической системе непрерывных, аморфных скоплений жилья. Архитектурный «релятивизм» такого рода характеризует большинство современных зарубежных предложений по перспективному градостроительству (Фридман, Курокава, Меймон, «Арчиграм», Хансен и др.). Его влияние ощутимо и в некоторых работах советских градостроителей последних лет.

«Релятивистский» подход к проблеме расселения заслуживает самого серьезного внимания, поскольку он является первой в истории градостроительной теории попыткой всесторонне учесть новейшие достижения и высокие темпы технического прогресса применительно к широкому кругу градостроительных вопросов. Более того, в целом ряде случаев этот подход отвечает объективным потребностям общественного развития. Действительно, в условиях зон освоения (новые территории, море, космос), некоторых видов промышленного производства, в значительной степени в зонах отдыха, в добывающих и сельскохозяйственных районах бесструктурное расселение по системе «ячейка — специализированный центр» в сочетании со скоростным транспортом — пожалуй единственный путь эффективного развития.

Однако такую систему едва ли можно считать универсальной, как это делает большинство сторонников «релятивистского» подхода. И даже в тех случаях, когда она является единственно возможной, следует отдавать себе отчет в том, что в известном смысле она неполноценна. Бесструктурное расселение позволяет осуществлять свободный выбор индивидуального жилища в любых участках природного или искусственного окружения. Однако эта свобода грозит обернуться хаосом, т. к. никак не регламентируется использование территории в селитебных зонах, что неизбежно ведет к резкому ухудшению санитарно-гигиенических условий и уничтожению естественного ландшафта.

При этом бесструктурное расселение, как и «детерминистская» система ступенчатого обслуживания, имеет в своей основе принцип личного потребления и в такой же мере игнорирует прямые социальные контакты, с той лишь разницей, что индивидуальный скоростной транспорт позволяет исключить принудительную пешеходную связь «жилище — центр». «Релятивистский» подход к проблеме расселения, как видим, основан на новом понимании технической и экономической целесообразности, но никак не на анализе тех аспектов коллективной социальной деятельности, которые определяют гармоническое развитие личности в новых общественных условиях.

Принципы пространственной организации населенных мест должны определяться, исходя из всего комплекса задач социально- экономического воспроизводства в условиях строительства коммунистического общества. На первый план при этом выдвигается задача формирования гармонически развитой личности.

Исходной предпосылкой гармонического и всестороннего развития личности, как известно, является наличие свободного времени. Тенденция к увеличению свободного времени за счет сокращения рабочего времени и уменьшения затрат времени на ведение домашнего хозяйства уже сегодня ставит перед обществом ответственную социальную проблему — как использовать это время в интересах всех и каждого.

Целая гамма видов деятельности — выбор призвания, совершенствование в профессиональной области, развитие интересов, самообразование, творческая самодеятельность, любительский спорт, обмен информацией, развлечения и зрелища — все это и многое другое составляет сегодня сложную структуру общения в свободное время — свободного общения.

Организация общения по интересам требует специфической пространственной среды. Сегодня такая среда складывается из множества отдельных сооружений, разобщенных и часто случайно расположенных в городской застройке — библиотеки, спортзалы, музеи, клубы, залы для собраний и т. п. Эти сооружения, как правило, маломощны и не в состоянии обеспечить достаточно высокий уровень общения. Вместе с тем их деятельность плохо координирована, зачастую они дублируют функции друг друга.

Можно с уверенностью утверждать, что создание единого комплексного центра общения резко повысит уровень социальной активности населения, обогатит сам процесс общения, увеличит многообразие его форм при тех же (или даже меньших) затратах, которые выделяются сегодня на строительство объектов культурного обслуживания. Необходимость создания комплексного центра общения становится очевидной, если учесть, что непосредственные контакты, как показывают исследования специалистов, остаются наиболее эффективным и надежным каналом общения, несмотря на развитие средств массовых коммуникаций (радио, телефон, телевидение).

Такой специфический комплекс обеспечит все необходимые условия для всестороннего и гармонического развития личности: в нем кооперируются залы для собраний, лаборатории, мастерские, студии для работы творческих, научных, любительских коллективов, комнаты для индивидуальных занятий, выставочные помещения, различные хранилища информации, включая библиотеку, музей и т. п.

Тесно связанный с воспитательными и образовательными комплексами начальных ступеней центр общения имеет целью постоянно поддерживать насыщенность и многообразие социальной жизни. Здесь осуществляется контакт поколений, здесь человек получает социальную оценку своей деятельности, здесь рождаются новые формы социальной активности и творческой самодеятельности.

Естественно, комплексный центр общения, выполняющий все эти функции, может возникнуть и функционировать лишь при наличии крупных контингентов населения. Эмпирические данные, а также данные некоторых конкретных социологических исследований позволяют назвать в качестве ориентировочного значения численности такого контингента 100 тыс. человек.

Поскольку общение является фундаментальной и повседневной потребностью каждого человека и по преимуществу связано с использованием свободного времени комплексный центр общения можно рассматривать как универсальную основу формирования структурной единицы селитьбы. Такую единицу — компактное поселение численностью 100—150 тыс. человек на базе комплексного центра общения, мы назвали НЭР — новый элемент расселения.

Идею НЭРа мы не связываем с каким-либо определенным пространственным решением — она может быть реализована самыми различными путями в зависимости от конкретных условий участка и положения в системе расселения.

Наличие центра общения делает НЭР средоточием социальной активности и позволяет ему накапливать культурную традицию. Вместе с тем относительно небольшие размеры НЭРа позволяют (при достаточно высоких плотностях застройки) обеспечить в его пределах почти полную пешеходную доступность и хорошую связь с естественным окружением. По нашему мнению, селитебные районы должны приобрести в будущем ясно выраженную структуру, развивающуюся прерывно, путем увеличения числа составляющих ее стереотипных структурных элементов — НЭРов.

Разумеется, могут и будут возникать иные типы поселений и формы расселения, в частности — рассредоточенные группировки жилых ячеек, бесструктурные скопления, мобильные образования, о которых говорилось выше. Однако они, в отличие от НЭРов, по-видимому, будут рассчитаны главным образом на временное пребывание человека, вынужденное специфическими условиями, т. е. на относительно частую смену контингентов населения. Это усложняет и обогащает описанную выше картину расселения, но не меняет ее структурную основу.

В статье излагаются результаты поисковых исследовании архитектурной группы НЭР. Над проблемами перспективного расселения архитектурная группа НЭР работает с 1960 г. В ее составе — архитекторы А. Гутнов, И. Лежава, А. Бабуров, И. Бельман, И. Лунькова, Е. Русаков, С. Садовский, В. Скачков, А. Скокан, С. Телятников, Н. Федяева, 3. Харитонова, В. Юдиниев, социолог Г. Дюментон.