Жилой дом Ленинградского Совета

• Текст:А. Юнгер
  18 июня 2024
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

При этом можно все же отметить ряд интересных попыток, сделанных за последние годы. В этих попытках есть много положительного, многое здесь заслуживает внимания и требует определенной оценки.

Несомненный интерес для нас представляет жилой дом Ленсовета в Ленинграде на реке Карповне, в этом году пущенный в эксплуатацию.

Авторы его, архитекторы Е. А. Левинсон и И. И. Фомин со всей остротой поставили здесь задачу, отойдя от трафарета, учесть все специфические особенности жилья для современного человека.

Во всем характере здания, во всем его архитектурном облике выражены оттенки, до сих пор не звучавшие в тематике жилья. Ведь лучшие «доходные» дома дореволюционного времени, построенные такими мастерами, как Щуко и Белогруд, несмотря на изысканность и высокое качество архитектуры, несмотря на великолепие отделки и совершенство технического выполнения, все же слишком чопорно-официальны, холодно-торжественны, сдержанно-замкнуты. 

Главный въезд. Вид со стороны улицы

В нашем строительстве, как известно, очень большое место занял трафаретный «дом-коробка». И только проектная практика последних лет дает целый ряд новых архитектурных решений. Среди них особенно выделяется рассматриваемый дом Ленсовета. Несомненно, новой по существу является трактовка архитектурного образа жилья. Несмотря на громадные размеры сооружения, архитекторы сумели ему придать известную теплоту и интимность, — ту интимность, которую до сих пор мы видели лишь в архитектуре небольших вилл. Убедительно выражена и тесная связь этого дома, его образа с человеком, его культурными и эстетическими потребностями. Наконец, они добились полного слияния самого здания с поверхностью отведенного участка, его зеленью, его пространством, больше того, со всем окружающим ансамблем, в котором и река и перспектива улицы играют весьма немаловажную, очень продуманную роль.

Широкий охват пространства набережной реки дугой основного объема здания, приветливая и радостная галерея детского сектора во втором этаже, открытые, легкие, скользящие по стене лестничные спуски вниз, простор широкого центрального, высотою в два этажа, прохода во двор-сад, на строгих из полированного гранита столбах, — все это органически входит в композицию архитектурного ансамбля.

В этой эмоциональной насыщенности, заражающей зрителя, в этой лирике жилья мы и видим главную и несомненную ценность архитектурного произведения Е. А. Левинсона и И. И. Фомина. И именно в этом мы усматриваем то новое, то современное, что вложено авторами в архитектуру жилья. 

Местные условия, несомненно, так-же удачно способствуют общему эффекту. Постройка моста по оси здания, приведение в порядок набережных, благоустройство расположенной напротив улицы, с архитектурным оформлением обрамляющих ее домов, будет сильно способствовать увеличению законченности общего ансамбля и тем самым центрального пятна этого ансамбля — самого дома Ленсовета. 

Главный въезд. Вид со стороны двора

Благоприятное впечатление простора производит раскрытие двора на ул. Литераторов. Асимметрия композиции двора и ограничивающих его объемов настолько уравновешена, что производит вполне гармоническое впечатление, несмотря на сильное развитие композиции центральной оси, обязывающее к симметрии.

Даже различие уровней расположения окон в главном и южном корпусах, благодаря удачно нарисованному узору расстановки окон, не беспокоит и не вызывает сомнений.

То же самое можно сказать и об ажурной каменной ограде вдоль ул. Литераторов. Асимметрия ее композиции и рисунок кривой изгиба уравновешены и полностью подчинены центральному, вкомпанованному в ограду павильону.

Введение этого павильона остроумно разрешает трудную задачу постановки на участке трансформаторной будки и сборной камеры от мусоропроводов. Подобные сооружения назойливо вклиниваются обычно в архитектуру участка, уродуя весь пространственно-композиционный замысел. В данном случае зритель просто не подозревает о столь утилитарном назначении основных объемов изящного павильона-беседки. Следует отметить и то, что выход мусора из сборной камеры производится непосредственно с улицы Литераторов без необходимости въезда во двор. Наконец, весьма приветлива лестница на лоджию, ведущую к теннисному корту в северо-западном углу двора. 

Генплан и план 1-го этажа

Но есть одно место во всей композиции, которое с нашей точки зрения уязвимо. Очень возможно, что это уязвимое место казалось самим авторам самым интересным. Мы говорим о двух больших лестницах, ведущих с уровня детского сектора во двор здания.

Применение безопорной конструкции лестницы в данном случае нам представляется неуместным, неубедительным, ненужным. Такая лестница вводит какой-то чужой архитектурному образу дома элемент не которого «трюка». Композиционная направленность линий этих лестниц, их рисунок в общем несомненно найдены, но архитектурное выражение их противоречит общей простоте ком позиции.

Композиция двора убедительна и доходчива. Все элементы этой композиции расставлены уверенно: они на своих местах. И даже широкий разрыв центрального прохода тоже не вызывает сомнений. Здесь тоже все понятно.

Перекрытие поддержано столбами приятных пропорций с хорошо найденными интервалами. Вынос балконов над проходом тоже вполне убедителен.

И вдруг, тут же рядом, в одном поле зрения, неожиданный трюк: введены лестницы, пролетом 14,5 м, да еще с изломом в плане под углом 90°, без единой промежуточной опоры.

Смотришь на всю эту простоту и мягкость, лиричную, уверенную в целом композицию и как-то невольно начинает казаться: да лестницы ли это; может быть, это временные сооружения, которые в дальнейшем будут устранены. 

Фасад со стороны двора

Взвесив, насколько сложно было осуществить такие лестницы, какие замысловатые, какие дорогостоящие конструкции для этого понадобились, сколько трудностей пришлось преодолеть, чтобы их провести, невольно задаешься вопросом: компенсируется ли все это достигнутым эффектом.

Этот вопрос мы, архитекторы, должны перед собой чаще ставить теперь, когда партией и правительством со всей остротой предъявлено нам требование снижения стоимости строительства наряду с повышением его качества. Только в тех случаях, когда отказ от усложняющего дело замысла действительно снижает художественную полноценность образа, нужно добиваться его осуществления.

Туг, кстати, вспоминается другая ошибка наших авторов: увлечение так называемыми «подрезками». Вне всякого сомнения, это также необоснованное усложнение замысла.

Из других отрицательных на наш взгляд моментов общего замысла следует указать еще на два, второстепенного порядка: первый — это решение острых углов, ограничивающих кривую поверхность главного фасада. Все же нам кажется, что они слишком остры, особенно юго-западный угол. Подобный прием использован в известном гамбургском торговом доме «Chilehaus» архитектором Хогер, но в этом случае весь смысл, все содержание архитектурного образа было построено на этом остром угле, который, кроме того, оправдывался конфигурацией участка, вызванной соответствующим пересечением улиц. 

Фрагмент фасада

В нашем же случае раствор угла, видимо, ничем не обусловлен и вызывает, может быть, отчасти вследствие отсутствия опоры под ним, досадную ассоциацию с носовой частью корпуса корабля — аналогия, в свое время слишком модная, к которой сознательно и бессознательно стремились в период конструктивизма многие архитекторы.

Второй дефект — это прием обработки поверхности стены так называемой «штрабой». Прием этот получил довольно большое распространение, особенно в Германии, и производит неплохой эффект, но лишь в тех случаях, когда он комбинируется с гладкими, явно штукатурного характера, поверхностями стен.

В тех же случаях, где рядом со штрабой мы имеем облицовку естественным камнем или штукатурку, имитирующую такую облицовку, применение приема «штрабы» нам кажется не вполне удачным. По своей фактуре она совершенно не увязывается с фактурой облицовочного камня и, кроме того, неизбежно производит впечатление, что часть стены не закончена и только подготовлена для облицовки.

Интересно, что в том же здании, вернее — в дворовом его павильоне, обработка поверхности стены «штрабой» получила совершенно правильное применение. Здесь ока не вызывает никаких сомнений, так как сочетается с гладкой, хотя и подвергшейся действию бугарды, поверхностью, которая, однако, благодаря отсутствию швов имеет явно штукатурный характер. 

План жилой ячейки: 1 — спальня; 2 — комната домработницы; 3 — передняя; 4 — столовая; 5 — кабинет 

Нельзя далее не остановиться на качестве производства строительных работ и не отметить их исключительную добротность.

Подходя с самой строгой критикой, приходится констатировать мастерство, с которым выполнены все работы по облицовке и обработке гранита.

Прекрасно нарисованная композиция фонтана и интересные гранитные вазы для цветов в руках каменотесов и полировщиков получили такое совершенное осуществление, какого мы уже давно не видели. То же самое можно сказать и о каменных барельефах, исполненных уверенно, с подлинным знанием дела.

Столярные работы внутри квартир также отличаются весьма высоким качеством. Необходимо отметить приятный рисунок фанерованных орехом дверей, удачно использующих узор строения волокон этого материала, и солидно и, вместе с тем, скромно скомпонованный комплекс из ящика для почты, номера квартиры и звонка у каждой входной двери.

В общем, несмотря на указанные недостатки, первый дом Ленсовета по вложенному в него архитектурно-композиционному содержанию, по жизненности и современности определенных положений, которые авторам удалось выявить, представляет несомненно значительный интерес.