Родильный дом – Дом-яйцо

• Текст:Елена Петухова
  15 января 2025
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

Яйцо — естественная форма подлинности, которая не несет в себе никакого противоречия, но, с другой стороны, — это таинство, хранящее загадку вечной жизни, высвобождающее и направляющее духовную природу в «универсальное бытие».

По замыслу авторов, филигранная архитектура объекта должна была сочетать сложность внешнего рисунка с элегантностью формы, что потребовало совмещения картин старых мастеров, изящества пасхальной коллекции яиц Фаберже, праздничности рождественских открыток… И это поражало избыточной декоративностью, завораживало тайным смыслом рождения. Осуществить эту художественную акцию в полном объеме не удалось. Проект, созданный для Вифлеема, так и не был показан заказчику, и художественно радикальная идея концептуального проекта «Яйцо в Вифлееме» осталось яркой вехой в истории бумажной архитектуры. Однако позже философия, воплощённая в ярком, как пасхальное яйцо, объекте, стала основой архитектурного стиля Сергея Ткаченко, смешением эпатажа и провокации с тонким пониманием пространства. К тому же, авторское изображение яйца было оформлено и зарегистрировано как товарный знак мастерской Ткаченко и стало неким символом его творческой лаборатории.

Григорий РевзинАвтор статьи 

«Яйцо и возрождение». Журнал «КОММЕРСАНТЪ WEEKEND». 2008, 14 МАРТА, № 9 (55).

«Вообще-то и в идее родильного дома в Вифлееме в форме яйца было что-то несуразное. Не знаю, в каком состоянии господа Ткаченко и Гельман* пришли к этой мысли, но здесь чувствуется какой-то безумный полет фантазии. как-то у них получалось, что в начале нового тысячелетия многие роженицы захотят родить именно в Вифлееме, а потом это установится как традиция, и учреждение будет приносить большую прибыль. хотя по смыслу ассоциация родов, Вифлеема и яйца Фаберже диковатая — Христос хотя и родился в Вифлееме, но не из яйца; яйца Фаберже не рождественские, а пасхальные — всё тут как-то мимо, да и рожать в столице арабской автономии довольно стрёмно. но, возможно, это даже и сработало бы. женщины и их мужья перед рождением детей нервничают, принимают неожиданные решения, и в принципе кому-то могло бы показаться, что в Вифлееме — это самое то».

Сергей ТкаченкоАрхитектор«Корни дома "Яйцо" растут из бумажной архитектуры. "Бумажные" архитекторы своими проектами как бы создавали фантастические города будущего. никто не надеялся, что это когда-нибудь будет построено, это как раз не ограничивало творческие фантазии архитекторов. И точно так же одним из последних объектов этого течения бумажной архитектуры стал дом "Яйцо" — единственный реализованный объект. Для него был выбран такой виртуальный фантастический город, правда, реально существующий, — Вифлеем. И там надо было поставить, с нашей точки зрения, такой объект, который превратился бы в родильный дом, в котором через 2000 лет после Христа родился бы новый Мессия — спаситель мира. И яйцо — это та форма, с которой начинается жизнь. Всё начинается с яйца. Конечно, это амбиции планетарного масштаба, но архитектуры без амбиций не бывает. 
Для Вифлеема, к сожалению, этот объект для строительства не был принят. Это было слишком дорого, и участок принадлежал патриархии. патриархия собиралась совершенно другой объект на нём проектировать. И объект остался как архитектурный образ. То, что идея дома "Яйца" сформировалась в конце 1990-х годов, давало призрачную надежду на то, что все-таки что-то такое может быть построено в городе».

План третьего этажа. Оригинальный чертёж. Эскизный рисунок из архива Мастерской Сергея Ткаченко

Дом «Яйцо», по мнению создавшего его автора, представляет типичный постмодернистский объект. Архитектура постмодернизма характерна для пограничных периодов смены исторических эпох, в данном случае — это этап перехода от советского периода к свободному рынку. Московская архитектура 1990-х–2000-х годов изобиловала башенными мотивами, что в равной степени объясняется как постмодернистской образностью и иронией, так и пристрастием тогдашнего руководителя города к «русскому стилю с башенками». Этот период отмечен в архитектурной истории утратой чувства реальности в сочетании с творческой эйфорией зодчих на волне нового тысячелетия.

Здание на улице Машкова — это реализация концептуальной программы, метафорического переноса образа пасхального яйца Фаберже на здание в центре Москвы. Вначале метафора находила себе градостроительное и контекстуальное оправдание в проекте здания на углу Патриарших прудов, затем образ начал свою миграцию через «картины старых мастеров», рождественские открытки, проект роддома в Вифлееме, венчающие части зданий в Ермолаевском переулке и на улице Машкова, к нынешнему воплощению в форме особняка на улице Машкова.

Здание в виде яйца и в любом другом воплощении было обречено на оторванность от контекста, на принадлежность к миру «другого». В качестве же художественного действия, использование такой метафоры, спровоцированное условиями работы архитекторов в московском стиле, может рассматриваться как вполне обоснованное, поскольку, оставаясь в рамках концепции, уходит от чистой декоративности употребления традиционного словаря архитектурных элементов в сторону формирования единства художественного образа, проявляющегося во взаимосвязи идеи, формы и деталировки объекта.

Феномен появления на московской архитектурной сцене осуществленного проекта «Яйцо» неизбежно должен раздвинуть границы традиционного понимания архитектурного произведения и архитектурной практики, являясь примером реализации архитектором в рамках профессиональной деятельности чисто художественной программы. 

Дом «Яйцо» до сих пор подвергается критике коллег-архитекторов, но многоплановость и завораживающая красота этого объекта сразу же сделали его объектом московских экскурсий.

Эскизный рисунок из архива Мастерской Сергея Ткаченко

«Трудность определения "Яйца" как архитектурного объекта в том, что это явление находится для архитектуры в области "немыслимого", что делает невозможным применение к нему традиционных архитектурных критериев оценки. но в то же время "яйцо" — это построенное здание, являющееся частью городского многофункционального комплекса. таким образом, феномен "яйца" предоставляет возможность говорить о сегодняшнем процессе расширения, "размывания" границ архитектуры (причем архитектуры, реализуемой в строительной практике), в пределах которых теперь могут происходить ранее невозможные явления». 
Владимир Бельский. Архитектор. Ежегодное издание московского отделения МААМ. МААМ, 2002.

Николай МалининАрхитектурный критик, 

«Улей», 2010

«Невзирая на споры (а, порой, и смех), этот дом уверенно держит звание самого экстравагантного здания Москвы XXI века. ничего подобного здесь не было и больше не будет. Не было, потому что никому и в голову не могло прийти разверстать яйцо Фаберже в жилой дом. Не будет, потому что дальше может быть только Дом-огурец, Дом-помидор, Дом-сосиска, но это уже будет за гранью. А тут — удивительное, как всякое современное искусство, трепетание на грани. можно считать это яйцо эпатажем, провокацией, шуткой. Можно говорить о расширении границ архитектуры, о выходе за ее пределы, о новой степени свободы. Можно видеть в нем еще один экзотический самоцвет в и без того пестрой палитре московских переулков, скромный по размерам и припрятанный в тени большого дома в качестве сувенира. При всём том это нормальный дом: Железобетонный каркас, кирпич, утеплитель, плитка, крыша из меди. в подвале — гараж, на первом этаже — сауна, на втором — гостиная, кухня, выше — спальни, а под куполом — гостиная».

Григорий РевзинАвтор статьи 

«Яйцо и возрождение». Журнал «КОММЕРСАНТЪ WEEKEND». 2008, 14 МАРТА, № 9 (55).

«У меня не получалось объяснить, в чём замысел этой вещи, пока однажды по случайной ассоциации вещей мы с одним моим знакомым не набрели на неё после того, как обсуждали книжку Михаила Пыляева «Замечательные чудаки и оригиналы". Это занимательное чтение, и там в основном про москвичей. и по её прочтении возникает стойкое убеждение, что Москва — это такое место, где было принято чудить. Чудить — делать что-то такое яркое, заметное, чего никто не делает, и совершенно бессмысленное, просто для собственного удовольствия. каждый, кто ее читал, я думаю, испытывал некоторое разочарование от того, что всё это осталось в прошлом, в XIX веке, а с превращением Москвы в столицу первого в мире социалистического государства чудить в индивидуальном порядке перестали, предпочитая массовые формы. в этих чудачествах была какая-то яркость и острота жизни. так вот я вам скажу, в чём смысл этого дома-яйца... Это яйцо — памятник великого ренессанса. Московские чудачества возродились».

Сергей ТкаченкоАрхитектор«Городская среда провоцирует на оригинальные решения. Так, остаток участка на улице Машкова, у ограды зеленой прогулочной площадки детского сада подсказал, что именно туда можно высадить ожидавшее своей кладки "яйцо". Ещё один фактор повлиял на уверенность, что именно здесь, в переулке исторического центра Москвы, "яйцо" может прижиться. Я занимался реставрацией дома архитектора Константина Мельникова в Кривоарбатском переулке. Его дом — частный особняк в стиле ар-деко конца 1920-х годов. То, что Мельникову разрешили в советское время построить для своей семьи особняк, было событием исключительным. Дом Мельникова стал одним из символов советского авангарда. Мне тоже захотелось создать символ: дом, ставящий точку в архитектуре ХХ века, напрямую перекликающийся с тем, с чего век начинался: с модерна, с русского стиля. Он должен быть сомасштабен с домом Мельникова и тоже предназначаться для одной семьи. После этого, как мне казалось, символически последнего объекта ХХ века, силу наберет новая, современная и гуманистическая философия города, которая придёт на смену жёстким экстремумам, благоприятствующая каждому человеку, каждой личности. Я согласовывал дом "Яйцо" дольше, чем длилось само проектирование. Меня обвиняли в том, что зданием-игрушкой, зданием-иронией я "взрываю историческую среду". И только построения, доказавшие, что дом соотносится с окружением по принципу золотого сечения, заставили согласовывавшие инстанции нехотя одобрить проект. <...> Когда начали прорисовывать фрагменты проекта, излишняя декоративность отпала сама собой. Все-таки это здание, а не яичко, которое может быть расписано в мельчайших подробностях. А как объект недвижимости здание имеет несколько обобщенные формы и цветовые решения. Отсюда его загадочность, непонятность, внешняя простота, за которой скрываются какие-то начала начал… Темно-красная облицовка, которая тоже из недр, — то ли это лава остывающая, то ли ещё не разогревшаяся... Это осознанно сделано». 

*Физическое лицо, выполняющее функции иностранного агента.

Обложка статьи: Проект родильного дома в Вифлееме. Архитектурная Мастерская Сергея Ткаченко, 1990. 

• Графика:Мастерская Сергея Ткаченко