Ограничение и многообразие архитектурных форм

• Текст: Георгий Борисовский
  26 февраля 2023
• Добавить в кабинетДобавлено в кабинет

Одним из существенных условий массового индустриального строительства является стандартизация и типизация частей здания. Только при наличии типа и стандарта можно изготовить фабрично-заводским способом различные части здания (стандартные окна, двери, наличники и т. д.). Но всякая стандартизация элементов с неизбежностью влечет за собой отбор из многих вариантов сравнительно ограниченного числа типов.

Это относится и к архитектурным деталям фасада. При массовом индустриальном строительстве целого комплекса зданий (квартал, поселок и т, п.), архитектор также вынужден ограничиваться небольшим количеством повторяющихся архитектурных деталей. Только при весьма небольшом числе типов деталей и многократном их повторении они могут производиться фабрично-заводским способом.

Момент ограничения архитектурных форм имеет далее огромное значение в крупноблочном строительстве. И здесь особенности производства и монтажа диктуют весьма жесткий отбор основных элементов. Самая незначительная архитектурная деталь, как-то: поясок, опоясывающий здание, наличник и т. п., вызывает потребность в создании новых типов блоков. Так, например в школах, осуществляемых методами крупноблочного строительства, наличие пояса, членящего фасады на две части, требует изготовления около 20 новых номеров блоков. Это и заставляет производственников стремиться к установлению весьма скромного набора архитектурных деталей.

Как же следует относиться к такому ограничению элементов. На до ли считать его явлением положительным или отрицательным? Если брать принцип ограничения в его наиболее общей форме, то очевидным станет его применение в любой области человеческого творчества и деятельности. У Гегеля встречается такая мысль: «Кто хочет чего-нибудь великого, должен себя ограничить». Достижение плодотворных результатов в какой-либо области Гегель ставит в прямую зависимость от способности «самоограничения», умения «...держаться чего-нибудь определенного, а не расщеплять свою силу во многих направлениях».

Сходные положения высказывают и многие другие мыслители, художники и теоретики искусств. Так, например, Альберти, говоря уже непосредственно об искусстве, утверждает, что «значительное немногословно». Здесь вполне ясно отмечена связь между значительностью художественного произведения и строгим отбором элементов, из которых оно складывается. Напомним, наконец, знаменитое изречение Расина: «Стиль — это мысль, выраженная наименьшим количеством слов».

Надо, однако, отметить, что, затрагивая существенный для всякой эстетической системы вопрос об ограничении, мы не беремся его решить во всей его сложности, в его взаимосвязи с особенностями художественного мышления, физиологическими законами восприятия и так далее.

Цель настоящей статьи значительно скромнее: проследить, как осуществлялся принцип ограничения в архитектуре, и доказать на основе такого анализа творческий характер отбора и стандартизации элементов также в условиях современного массового индустриального строительства.

В древней Греции принцип ограничения типов деталей получил самое широкое применение. Все развитие греческой архитектуры, по существу, характеризуется упорной работой над несколькими типами зданий, складывающихся из однотипных деталей (ордер).

«Греческий гений не столько увлекался новым, сколько стремился к лучшему. Вся его деятельность направлена к тому, чтобы облагородить существующие формы, между тем как другие растрачивают его на бесполезные новшества», — правильно отмечает Шуази.

Дошедшие до нас образцы древнегреческой архитектуры, в подавляющем своем большинстве, созданы на основе строго определенного числа архитектурных элементов. Принцип ограничения греками в одинаковой степени прилагался как к главным конструктивным частям здания, так и к его чисто декоративным деталям.

Наглядное представление об этом дают декоративные элементы ряда архитектурных памятников (Эрехтейон, храм Афины в Приене и т. д.). Все разнообразие форм декоративных частей в них сведено к минимуму. Архитектурная композиция строится на повторении весьма небольшого числа декоративных элементов. Так, например, весь восточный портик Эрехтейона имеет лишь 7—8 постоянно повторяющихся декоративных элементов. Те же декоративные элементы, но в еще более ограниченном числе применены в портике кариатид того же сооружения.

Эрехтейон. Восточный портик и портик кариатид

Количество принятых в Эрехтейоне декоративных элементов не превышает десяти, а в отдельных частях здания, например, на антаблементе восточного портика, сведено лишь к трем повторяющимся типам. Не менее показателен в этом отношении фасад храма Афины в Приене.

Все греческие орнаменты весьма просты по своему построению и в большинстве случаев составлены из ограниченного набора простых, метрически повторяющихся частей. В этом отношении разительной противоположностью является готический орнамент, характеризуемый многообразием составляющих его частей. На основе сопоставления этих орнаментов можно убедиться в том, что, несмотря на «типизацию» частей греческого орнамента, последний производит не менее богатое и разнообразное впечатление, чем готический. Ограничение числа типов декоративных форм в греческих зданиях нисколько не отразилось на художественной выразительности их композиции. Скорее даже следует предположить, что именно соблюдение принципа ограничения способствовало созданию непревзойденных по красоте образцов греческой архитектуры.

В ряде других стилей, в той или иной степени опирающихся на опыт греческого зодчества (римская архитектура, архитектура ренессанса, классицизма), ограничение типов архитектурных деталей также имело место.

В Колизее огромная плоскость фасада обработана лишь несколькими правильно повторяющимися деталями (четыре типа полуколонн, арки). В Милетском нимфее тот же эффект богатства и выразительности фасада достигается повторением однотипных портиков.

В эпоху эллинизма прием ограничения архитектурных элементов плодотворно применялся не только в отдельных зданиях, но и в оформлении целых улиц. Ярким примером здесь может служить улица в Пальмире.

В итальянском ренессансе архитектурная композиция в большинстве случаев также возникает на основе сочетания весьма ограниченного числа типов деталей («Канчеллерия», палаццо Строцци). «Характер красоты в Италии определяется малым числом деталей и в связи с этим величием контуров» (Стендаль).

В русской архитектуре примерами архитектурного решения, основанного на повторности отдельных элементов, могут служить улица Росси в Ленинграде, московский Манеж и целый ряд других зданий.

Необходимо отметить еще одну характерную особенность классической архитектуры — применение ордерной системы.

Ордер — это известный условный порядок расположения определенных типовых деталей, вырабатывавшийся и применявшийся венами. Особенно показателен в этом отношении пример греческого зодчества. В течение ряда веков греческий архитектор пользовался, по существу, одними и теми же деталями дорического, ионического и коринфского ордеров, варьируя и меняя их форму и пропорции лишь в самой незначительной степени.

Римская архитектура, будучи непосредственной преемницей греческой, в основном пользуется тем же небольшим количеством деталей, выработанных еще в IV—V вв. до нашей эры в Греции. Вся архитектура ренессанса также всецело покоится на архитектурных ордерах, т. е. на деталях, применявшихся еще в Греции и Риме. Наконец, в произведениях классицизма и ампира применение ордера играет не меньшую роль.

Не без основания один из крупных западных исследователей архитектуры — Зедльмайер, указывая на внутреннее богатство и непревзойденную утонченность основанного на ордерной системе зодчества, сравнивает законы применения ордеров с законами шахматной игры, в которой «известное ограничение и выбор фигур, полей и ходов создает утонченность и богатство построения отдельной шахматной картины».

Применение ордера, так же, как и применение определенных правил в шахматной игре, открывает широкие возможности своеобразных решений.

Вышеуказанные особенности составляют отличительную черту стилей, генетически связанных с древнегреческой архитектурой. Если же мы обратимся к стилям, менее зависимым от классики, например, к готике и барокко, то здесь, наоборот, мы обнаруживаем бесконечное многообразие форм. При самом поверхностном рассмотрении любого готического фасада, нетрудно заметить, что его построение зависит от совершенно иных приемов композиции. На фасадах Реймского собора трудно встретить какую-либо деталь, формы которой целиком повторялись бы в другой части здания. В данном случае каждая деталь имеет вполне индивидуализированную форму, отличающуюся от формы остальных деталей.

В качестве другого примера сошлемся на собор Нотр-Дам в Париже, обработанный самыми разнообразными деталями не только снаружи, но и во внутренних частях здания. Здесь почти каждая колонна получает особые профиль, базу и капитель. Не менее характерен в этом отношении собор в Шартре. Опорные столбы этого собора состоят из пучка колонн, каждая из которых получает свою особую капитель. Наконец, можно привести и близкое к готике сооружение собора «Сан Джиованни» в Риме, где ряд колонн, несмотря на то что они составляют единую систему, тем не менее, получает различные профили и капители.

Опорные столбы особняка в Шартре

Во всех этих случаях прием композиции ничем не напоминает основные правила классического зодчества. В последнем стремление к полному тождеству колонн вызывает к жизни самые тонкие методы исправления оптических иллюзий. Архитектор древности утолщает крайние в ряду колонны по сравнению с остальными с тем, чтобы эти рисующиеся на фоне открытого пространства колонны не казались более тонкими, чем остальные. Наоборот, строители готических соборов умышленно стремились сделать колонны непохожими друг на друга. Композиционный метод готики, по определению Геймюллера, состоит в сложении и умножении мельчайших архитектурных единиц. «Очарование готического сооружения именно в том и состоит, что заключенные в нем множественность и разнообразие сохраняют свое выражение множественности» (Бринкман, Площадь и монумент).

То же стремление к многообразию форм является особенностью ряда других стилей, основанных на живописной трактовке архитектурной массы и пространства. В архитектурных созданиях барокко и рококо также всегда соблюдается принцип многообразия элементов. Так, например, плоские пилястры в церкви S Susanna по мере приближения к центру фасада заменяются полуколоннами, которые в свою очередь переходят в трехчетвертные колонны. Элементы, расположенные между колоннами, не менее разнообразны по форме. Между пилястрой и одинарной полуколонной (по первому этажу) помещена филенка, затем между полуколонной и двумя парными колоннами находится ниша и, наконец, у входа между парными колоннами помещена богато оформленная дверь. Все эти элементы имеют совершенно разную форму.

Своеобразным примером архитектурного построения на основе неповторимых элементов в древнерусской архитектуре является храм Василия Блаженного, где многообразие форм в деталях одного и того же назначения доведено до предела; все башни и венчающие их главы, а также и другие мелкие детали получают отличную друг от друга трактовку.

Многообразие форм, наблюдаемое в готике и барокко, так же как и их ограничение в греческой и римской архитектуре, следует рассматривать как два противоположных приема композиции, вытекающих из особенностей того или другого стиля.

Чем же вызвано ограничение форм в классике и многообразие элементов в готике и барокко; какова взаимосвязь между многообразием форм и особенностями стиля, как влияет ограничение и многообразие архитектурных деталей на восприятие композиции?

Все эти вопросы требуют кропотливого и внимательного изучения. Они имеют самое непосредственное, самое близкое отношение к актуальнейшим проблемам современной архитектуры. Принципиальное решение вопроса об ограничении и многообразии архитектурных форм тесно связано с проблемой современного ансамбля и требованиями индустриального строительства.

Архитектура в нашей социалистической стране все чаще сталкивается с задачей построения не одного изолированного, а целого ряда зданий, образующих в совокупности ансамбли улиц и площадей. Ему, естественно, в этих условиях приходится прибегать к новым принципам организации строительных работ, к современным заводским методам механизированного изготовления целых частей здания, и в том числе разнообразных архитектурных деталей.

При комплексном массовом строительстве жилых домов по улице Горького, совершенно не случайно пришлось широко использовать архитектурные детали, изготовленные заводским способом (карнизы, ба рельефы), ибо только такие детали отвечали требованиям, предъявляемым к качеству и срокам осуществления этого строительства. Применение деталей, изготовленных заводским способом, всегда будет выдвигать перед архитектором задачу многократной повторности и ограничения элементов архитектурной композиции. Игнорирование этого требования всегда приводит к созданию огромного комплекса дорого стоящих форм и настолько усложняет производство, что выгоднее вернуться к старым прадедовским приемам строительства.

Архитектор должен учесть все эти особенности производства в самом начале проектирования с тем, чтобы многократное повторение архитектурных форм стало для него основным мотивом композиции. Особенно важно это при создании целых ансамблей, где повторность архитектурных форм должна быть использована в качестве мотива, связывающего отдельные здания в единое архитектурное целое. Памятники классики (улица в Пальмире и улица Росси в Ленинграде) могут послужить лучшим примером такой комплексной застройки, основанной на повторности однотипных архитектурных деталей.

Принцип ограничения архитектурных форм играет не менее важную роль в крупноблочных зданиях. Крупноблочное строительство, будучи одним из наиболее последовательных методов индустриального возведения сооружений, с наибольшей убедительностью показывает тесную связь между индустриализацией строительства и необходимостью жесткого ограничения архитектурных форм. В этом случае архитектурные детали обычно отливаются вместе с телом стенового блока. Поэтому введение всякой новой детали вызывает необходимость выпуска нескольких дополнительных типов блока. Так, например, карниз, венчающий здание, потребует следующих профилированных блоков: 1) основного блока, 2) левого углового блока, 3) правого углового блока, 4) правого «входящего» углового блока, 5) левого «входящего» углового блока и, кроме того, еще 5—10 блоков, различных по своей длине.

Самое незначительное изменение в профиле детали (хотя бы введение модильона в профиль карниза) также связано с необходимостью создания нового типа блока. Количество типов профилированных блоков (так называемых архитектурных блоков) обычно составляет не менее 40—50% общего числа типов и достигает 30—50 разновидностей.

Отсюда ясно, что ограничение архитектурных форм является одним из основных требований, предъявляемых к проектам, рассчитанным на осуществление из крупных блоков. Опыт классики говорит за то, что при правильном подходе ограничение архитектурных форм не будет стеснять архитектора в его творческих замыслах. Наоборот, рассматривая ограничение деталей как определенный композиционный метод, мы сможем добиться новых художественных эффектов. Классика в этом отношении является для нас великим учителем.

Блоки карнизов